Книга Ветвь Арутты, страница 110 – Елена Кароль

В общем, мы выглядели весьма колоритно, как день и ночь, как жизнь и смерть, как хрупкая эльфийка и мощный демон.

Что-то меня на лирику потянуло… Не иначе как нервы.

Как бы то ни было, до нужного нам помещения мы добрались достаточно быстро, хотя и пришлось серьезно поплутать по дворцу. Но наше сопровождение явно знало самую короткую дорогу, так что не успела я окончательно дезориентироваться в пространстве, как перед нами распахнули очередные двери, и мы оказались в просторном светлом зале.

Судя по тому, что вдали стоял рабочий стол, за которым сидел один-единственный мужчина, обложившись документами и книгами, мы пришли всё же в кабинет, а не куда-либо ещё. По мере того, как мы приближались к нему, я внимательно присматривалась ко всему, за что цеплялся взгляд. Дорогие материалы, изысканная отделка, любопытные акценты в деталях, затейливая мозаика на полу, подозрительно напоминающая огромную рунную печать, и конечно же, к внешности хозяина кабинета.

Лет пятидесяти, может, чуть старше. Очень крупный и физически развитый. Темноволосый, без единого седого волоска. Аккуратные усы и строгая бородка добавляли ему импозантности и хотелось рассматривать его снова и снова, как какого-нибудь знаменитого актера. Высокий лоб, густые брови, в темно-карих, почти черных глазах светится немалый ум и особая пытливость.

Одет мужчина был на удивление небрежно, всего лишь в темные брюки и светлую рубашку с не до конца застегнутым воротом и подвернутыми рукавами, но я без труда представила его в белоснежном камзоле и массивной короне, потому что уже догадалась, что мы пришли прямиком к императору Рикардо Суровому — всё же прослеживалось нечто родственное между ним и Кирьяном, хотя и не такое явное, как между Кирьяном и герцогом.

— Красавица, — с ходу заявил император, когда мы замерли в самом центре мозаичной печати, не дойдя до его стола метров пять. — Теперь понятно, с чего ты в неё так вцепился. А светится-то как! Истинная Первородная! Каков потенциал?

Я озадаченно приподняла брови, как-то совершенно иначе представляя себе беседу с самым главным мужчиной империи, но конкретно сейчас император походил больше на добродушного дядюшку, чем на грозу всех и вся.

— Ещё не замерял, нет смысла, — отозвался Кирьян. — Мы только-только возобновили процесс трансформации. Я так понимаю, отец уже заходил?

— Естественно, — добродушно усмехнулся император и зачем-то подмигнул мне. — Сам же знаешь, какими бы взрослымини стали дети, они всегда остаются для нас детьми, своего брата вспомни. Кстати, как там Раменис? Ещё не наигрался?

— Всё по-прежнему, — качнул головой Кир и император едва заметно поморщился. — Но раз уж ты и так всё знаешь, давай ближе к делу, мы ещё хотели заехать к Трессардини. Есении нужны украшения на прием.

— О, женские украшения — это святое, — понимающе рассмеялся император и поднялся из-за стола, чтобы присоединиться к нам.

При этом сам Кирьян отошел за пределы печати, которая смущала меня всё сильнее, особенно тем, что я не могла понять её предназначение, а вот император встал четко напротив меня, напустил на себя торжественности и протянул обе руки ладонями вверх, в которые я, интуитивно сориентировавшись, вложила свои пальцы, спрятанные под перчатки.

Мужчина отрицательно качнул головой и я, поколебавшись мгновение, сняла свою прежде всего моральную защиту, с которой уже давно сроднилась, и коснулась его теплых пальцев своими совершенно разными руками: почти человеческой и абсолютно деревянной. Его величество кивнул и степенно произнёс: