Книга Суккуб для наследника, страница 74 – Екатерина Оленева

Николь не смогла и Фэйро криво усмехнулся:

— Можешь не отвечать, вопрос риторический. Я ведь и сам с ним ношусь, несмотря на все его поступки. Сколько он меня высмеивал, предавал, подставлял? Но каждый раз, когда я готов был подумать: «Да и хрен бы с тобой, мудак ты конченный», — вспоминалось что-то далёкое, нелепое, по большей части даже значение-то не имеющее, но из-за чего я не мог его бросить. Например, когда я маленьким и боялся темноты… да,да! Я её боялся. Представляешь? — хмыкнул Фэйро. — Мне мерещились несуществующие, немыслимые, невообразимые монстры, прячущиеся в шкафу или под моей кроватью. Я лежал, трясясь, цепенея от страха до тех пор, пока ужас не становился непереносимым. А куда можно было сбежать? Отец бы злился, обзывал дураком, слабаком, недоумком и трусом. Мать бы и слова не посмела сказать против отца. А если бы и посмела, я стал бы причиной скандала. Оставался только брат. И он пускал меня — без лишних слов. Делился одеялом. И никогда не рассказывал об этом никому.

— Возможно, потому, что его мучили те же страхи?

— Возможно, — согласился Фэйро. — Даже скорее всего. Но в такие моменты он был таким милахой. Жалко только, они были так редки. Чаще же всего Ди бывал говнюком. Он был им большую часть своей никчёмной жизни.

— Например?

— Всё-то тебе примеры нужны! Ну, хочешь примеры — будут примеры. Милому брату было тогда пятнадцать, ну, а мне, соответственно, около тринадцати. Мы с компанией таких же безголовых отморозков решили прогулять занятия и отправились тусить. Мне подсунули что-то выпить. Развезло меня нещадно. Да не суть. Короче, Ди решил, что время и обстановка как раз подходящая, чтобы мне расстаться с девственностью. Выбрал мне девчонок на свой вкус. Уж не знаю, заплатил он им или просто подговорил? Девчонки старались, как могли — и стриптиз, и приват, но у меня ничего не вышло. В добавок меня ещё и стошнило на одну из них. Вечер был кошмарный. В итоге меня ославили педиком. Брат до сих пор мне это припоминает. Ну, ты же слышала?

— Твой брат — идиот.

— Я знаю.

— Мне жаль, что он так с тобой поступил. Извини…

— Извинить? Тебя?.. За что же? Ты-то здесь точно не при чём. А он никогда не извинялся, никогда не изменялся и — не изменится. Таков уж он есть. И тот поступок далеко не худший в его жизни. Хочешь новых примеров, ангелочек? Тот вечер начался традиционно для наших непростых отношений. Я подобрал его полупьяным, отвёз к себе домой и готовился к очередным разборкам. Но брат в тот вечер был вроде как… — он запнулся, — особенным. Сначала мы просто с ним сидели и говорили по душам. В кое-то веки!.. Он плакался. Нёс какую-то пургу о пустой, бессмысленной жизни. О том, что чувствует себя дерьмом, с которым люди скоро перестанут общаться даже за деньги. Онвыпаливал на одном дыхании признания о том, как ненавидит самого себя и свою зависимость. Мол, лучше сдохнуть, и всё такое. Всё это неважно — важно другое. В тот день Антонеллу водитель привёз со школы ко мне. Ди предложил устроить нечто вроде семейной вечеринки. Он объяснил, что ему нужно привести себя в порядок, сестрёнке — пока сесть за уроки, а мне — бежать в супермаркет за вкусняшками.

— Тебе? Лично? А как же слуги?

— В своей берлоге я сам себе слуга. Иногда проще самому сварить ужин, чем терпеть постороннее присутствие. Ну, так вот, пока я метнулся за продуктами, окрылённой мечтами о семейной идиллии, это придурок не придумал ничего лучше, чем вскрыться. Чем он думал — не спрашивай. Задницей, скорее всего, как всегда. То есть, он, конечно, рассчитал, что я не смогу ему помешать. А вот то, что девятилетняя сестра, после того, как он не отвечал на её стук, войдёт в комнату и увидит его плавающим в луже крови — об этом разве можно подумать⁈ Знаешь, Тонни ведь родилась нормальной? После смерти отца у неё начались лишь небольшие психические отклонения, но вот после того случая она стала такой, какой ты её видела. А он после того дня перестал быть моим братом. Я буду вытаскивать Ди ровно столько раз, сколько потребуется. Но я за него больше не борюсь.