Книга Варварин свет, страница 30 – Яна Ветрова

Помчался во весь дух, чтобы ветер подсушил шерсть, а у домика резко остановился. Сидит на крыльце кто-то в сандалиях, коротких широких брюках, распашонке белой и огромной соломенной шляпе, закрывающей лицо. На шее мешочек висит. Принюхался и по-собачьи рассмеялся – гхав, гхафф! – конечно, Варвара. Но зачем так странно одета?

– Ты голодный, наверное, – спросила девушка, поманив его к себе, – я тоже. Но у меня только хлеб да лепёшка с сыром. Прости, царский сын, нечем тебя потчевать Кощеевой сестре.

Никита набросился на кусок хлеба, как будто неделю не ел. Варвара отщипывала по кусочку то сыра, то лепёшки и не спешила есть.

– Смотри, – говорила девушка. – Сейчас раннее утро. Солнце только встаёт. Я это чувствую. Любава так не умеет. Там восток, – она указала на горизонт за избушкой.

Наверное, ей просто нужно что-то говорить, чтобы не переживать, догадался Никита. Он постарался жевать медленнее, чтобы выглядеть прилично. Нельзя забывать, что внутри собачье-волчьей шкуры прячется хорошо воспитанный человек!

– Есть, знаешь, мир человеческий, Явь. Рядом с ним, как будто там же, но невидимый, мир духов – Навь. А посередине – Междумирье-Межречье, которое построил Кощей, чтобы отгородить людей от всего страшного, от чудовищ, что в Нави хозяйничают. Так построено: Явь – река – первая сестра – река. Вторая сестра – река. Третья сестра – река. Дворец Кощея. А дальше, наверное, тоже река. Там я не была. Кажется, что идёшь вперёд, но на самом деле реки перемещают тебя между этими мирами, которые в одном месте… Ты просто оказываешься на другом слое. Непонятно? – вздохнула Варвара.

Никита гавкнул – можно было бы и понагляднее объяснить. Сделал брови домиком.

– Это всё, как… Как блинный пирог. Каждый мир – блин, а между ними сметана – молочные реки. Но не плоские. Не в плоскости… – Варвара, кажется, и сама запуталась. – В общем, я хотела сказать, что солнце только в Яви светит, но я его каким-то даром чувствую. Ладно, пойдём.

По дороге из опавших иголок, которые под лапами ощущались совсем не так, как ощущались бы босыми ногами, они дошли до огромной светлой колонны в поле грибов, окружённом самыми тёмными елями.

– Это обелиск, – сказала Варвара. – Он был создан, когда только зарождался мир людей. На нём рисунки: это слова, обозначающие разные места. Камушки чёрные видишь? Онине просто так раскиданы. Иди за мной очень осторожно.

Варвара пошла вперёд по грибам, сама напоминая в своей соломенной шляпе огромный гриб. Никита подметил, что некоторые поганки и мелкие мухоморчики были недавно растоптаны. От них шёл странный запах, острый, сырой, но приятный.

– Ты только не пугайся. Дыши.

Девушка наклонилась, одной рукой взяла Никиту за загривок, а другой подняла чёрный блестящий камушек.

Никита не успел испугаться, да и подышать тоже не успел. Земля ускользнула из-под лап, но тут же под ними оказалась другая. Нос заполнили яркие незнакомые запахи, а в уши хлынул шум, голоса, лай, крики птиц, звон и отдалённый стук.

– Дыши, дыши, – шёпотом приговаривала Варвара, удерживая заметавшегося было Никиту за холку.

Покинув пыльный закоулок меж глиняных стен низких домиков, покрытых соломой, Варвара и Никита окунулись уже в настоящий шум и гам торговой улицы. Толпились люди, одетые, как Варвара, спорили с торговцами. Кто-то тащил телегу на одном колесе, гружённую навозом. Тут и там стояли палатки, скрытые от палящего солнца огромными сухими листьями. Продавцы, все как один черноволосые, черноглазые, некоторые с тёмной, в цвет медвежьего меха, кожей, орали что-то на непонятном языке, махали Варваре. Один, с запятнанным фартуком на толстом пузе, игриво подзывал Никиту, подманивая его куском мяса. У Никиты потемнело в глазах от голода, и он рванулся вперёд.