Книга Птичья Песня, страница 151 – Яна Ветрова

– Шар бы зажгла или на худой конец свечку. У меня-то глаза острые, – раздался тихий голос.

Я вздрогнула и обернулась. Старичок так и сидел ко мне спиной, обрывая лепестки. Его бакенбарды белели по обеим сторонам головы, как два одуванчика.

– Мне надо обратно в комнату, – сказала я.

– Ты посиди со мной немножко, – жалобно сказал Габи, потянулся и простой спичкой, не магией, зажег свечу, стоявшую в центре стола. – Тут людей много, да никто не подойдет.

Странно, подумала я. Ведь Сет сказал, что дед нервничает.

Я села за стол и раскрыла книгу на первой иллюстрации, изображавшей домик на краю болота.

– Сказки трех сестер, – одобрительно кивнул Габи, аккуратно раскладывая лепестки по странице фолианта. – Любимая книга моего внука. Даже взрослый сядет, бывало, тут, у камина, и читает, иногда поесть забывал. Особенно любил сказку про мертвую флейту и путника, сбившегося с пути.

Я впервые пожалела о том, что так и не научилась читать на этом языке.

– А теперь он больше не читает?

Рука старика зависла над страницей, он что-то растерянно пробормотал себе под нос, потом сказал громче:

– А внук-то мой не вернулся, – его рот задергался, а глаза наполнились слезами.

Ну вот, и зачем я только села за стол и не ушла сразу в комнату!

– Да нет же, – постаралась успокоить я Габи. – Он дома, меня привел. Вы же видели нас в саду! Он скоро вас проведать придет.

– Не придет! – простонал дед. – Его горцы на войне убили.

У меня внутри все похолодело.

– Дедушка, Сет дома, – как можно убедительнеепроизнесла я.

Габи нахмурился, погладил себя по лысине, забормотал:

– Не вернулся мой Мири с войны. Надо бы ему чай заварить, а то сидит сутками напролет с друзьями, делами занят, похудел.

Он стал беспорядочно перекладывать розы на столе, перелистнул страницы фолианта назад, и на пол полетели лепестки. Габи вдруг поднял голову, посмотрел сквозь меня и улыбнулся.

– Счастливые времена! А ты уже на флейте играешь, золотце?

Я медленно поднялась. Мне была знакома эта улыбка.

– Тебе ведь одному идти было хорошо до этого дня? А сейчас что? Сколько они стоят – твои грибы и твоя жизнь, которую ты положил в корзинку?

Меня пробрала дрожь, а боль от пятна клятвы ударила в висок с новой силой. Габи продолжал улыбаться. Так же улыбалась и Лора, и Алина. И наверняка Лиза. Но я была готова поспорить на что угодно, что они не путали своих родственников с другими людьми и не разговаривали фразами из сказок. А теперь подумай, птица бестолковая, зачем Сету тащиться через миры, чтобы доставить тебя домой?.. Нет, нет, я просто себя накручиваю! Ведь он не сделал ничего, что поставило бы под сомнение его честность.

Стало уже совсем темно, а Тун так и не проснулась. На цыпочках я подошла к лестнице, молясь всем богам этого мира, чтобы под моей ногой не скрипнул пол. Спустившись на полпролета, я замерла. Что же за глупая ты птица, Екатерина! Я быстро окружила себя зеркалами.

Коридор не был освещен, с кухни доносились голоса. Из дальней комнаты вышел Сет. Я прижалась к стене. Мужчина застегнул верхнюю пуговицу на рубашке, пригладил волосы и что-то сказал, обращаясь к тому, кто оставался в комнате. Когда он скрылся на кухне, я закрыла глаза и сделала глубокий вдох и выдох, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце. Я не была уверена, что зеркала заглушают звуки.