Книга Бабская религия о принце на белом коне, страница 41 – Виктория Рогозина

— В Лукоморье ехала, подругу навестить. Заплутала.

— Откуда одежи такие? Заморская стало быть.

— Ага, — я тяжело вздохнула. — Слух тут до меня дошёл, будто Бабу-Ягу пленили.

И эта троица так дико расхохоталась.

— Никто не пленит Ягу, даже близко не подойдёт к ней. Это подготовленная засада для Кощея. А тебе откуда известно?

— Слухами земля полнится.

Мне не поверили. Более того, ещё и смотрели как на умалишенную. Что ж, наверное на их месте я бы на себя смотрела точно также, хотя фиг знает. Меня связали, заткнули рот кляпом и взвалив на лошадь повезли. Из разговора этих недоумков (все равно козлов, хотья и приличная девушка) стало ясно, что они с соседнего Тридевятого царства, где правит царь Горислав. Больше ничего толкового узнать не удалось, да и уже не прислушивалась — поперек седла было очень неудобно лежать, меня сильно укачало и по итогу я потеряла сознание. А когда пришла в себя, то была уже в темнице.

Здесь было достаточно народу — старики, дети, женщины. Мужчин значительно меньше.

На лоб мне лег прохладный компресс. Сфокусировав взгляд, рассмотрела милую женщину предбальзаковского возраста. Светло-русая коса в лучших традициях была туго заплетена и оказалась ниже пояса.

— Очнулась, очнулась. Слава господу, — запричитала она.

— Где я? — в горле было сухо, отчего голос прозвучал неестественно глухо, скрипя как несмазанные петли.

— В темнице, — ответила женщина, расправляя складки на сарафане.

— Капитан очевидность, — невольно закатила глаза. — А поточнее можно? Где? Почему? Как?

— Дык, — она запнулась. — В темнице у царя Горислава. Жену он себе ищет. После смерти сына помутился рассудком.

— Уже яснее, — я кивнула и убрав компресс со лба села. Голова закружилась. М-да, то что я попала в плен — очень плохо. Но чувствую, если по мою душу придут Кощей или Финист здесь камня на камне не оставят.

— Лада я, из Беловодья, — женщина мило улыбнулась, хоть и несколько натянуто. Хотелось уточнить не «калина» случайно, но шутку оставила при себе.

— Герцог. Тьфу ты, Настасья я, — привычка называться по фамилии никуда не делась. — Ну что? Отсюда кто-нибудь сбегал?

— Как можно? — Лада почему-то ужаснулась. — Ждать надо участи своей, да молиться.

— Угу.

О времена о нравы. И что? Я тут сидеть не собираюсь. Посмотрев на прутья решетки я, впервые за все время порадовалась, что у меня очень хрупкое телосложение. Итак, в голове начал зреть коварный план.

Голова все еще болела, а в ушах неприятно звенело. Перед глазами то и дело пробегали мушки. Пока прихожу в себя, можно уж уточнить у «местных» о порядках. Мне удалось выудить достаточно информации. Во-первых, сама тюрьма находилась не в столице, а в Коломутском остроге, что в паре километров от столицы Тридевятого царства. Во-вторых, безусловный плюс, что охрана приходила лишь утром, оставляла еду и воду и больше не появлялась. Таким образом, я прикидывала совершить побег ночью. Ираз уж все такие трусы, то с собой брать никого не буду. В-третьих, сама дура вляпалась, сама и выручать себя буду, вот еще, Кощея напрягать. Боюсь, он не из терпеливых. Да и слава его бежит впереди паровоза, а она, знаете ли, чуть радужнее, чем у Чикатило. Ну опять-таки, как говорят в деревнях: «А это проблемы уже ихние». И если точнее, то Горислава, то бишь «евонные».