Книга Босиком в саду камней 3, страница 3 – Ана Адари

— Успокойтесь, госпожа, — говорит Хэ До, хотя сам влажно сопит от избытка чувств.

Ну, жалко ему меня. Бывший главный евнух с годами усох, личико сморщилось, и он стал похож на мартышку. Мой ручной евнух. Бесценное сокровище, потому что не собирается замуж за моих мужчин. Не интригует против меня. Сочувствует. Утешает.

— Лин, гад такой меня бросил! Сказал, что не желает больше красться в мою спальню с черного хода! Даже весточку не прислал! А ведь я ему второго ребенка родила! Конфуций с ними, с подарками! Но хоть пару слов можно было черкнуть⁈

— Да любит он вас. Просто обиделся.

— Да что ты в этом понимаешь! В любви! Ты ж евнух!

— Сами-то вы с покойным мужем, чем занимались? Бульоном его кормили и массаж делали. Скажете, не любили его?

— Любила, — соглашаюсь я. — Но все равно. С Лином-то отношения мои не платонические. Напротив. Постель нас всегда мирила. И я рассчитывала, что светлейший долго не выдержит.

— Он вам кольцо-то не вернул, — хитро щурится Хэ До. — Верный знак. Так, проучить хочет.

— Ага. Живет со своей кикиморой. Может, уже и спит с ней.

Вообразив себе в масляных красках эту картину, снова принимаюсь горько рыдать.

— Да жена его видит не чаще, чем вы, моя госпожа. У него Стена завалилась, и повозки с рабочими застряли на переправе. Там недавно дожди прошли. Сильные.

Я тут же перестаю плакать:

— Откуда знаешь?

— Про дожди? Так я родом из тех мест. Наши края в этом месяце все время заливает.

— А я думала, тебе кто-то написал…

— И написали. Я ж говорю: родня там у меня.

— Представляю себе масштабы катастрофы! Из Лина строитель, как из меня кухарка! Я хоть и насобачилась за три года при кухне лепить лапшу долголетия, но торт не испеку. Лин Ван — блистательный боевой генерал, но ни разу не архитектор. Там с геометрией нелады и пространственным воображением. Пожизненно. Потомки меня не простят. Трындец Стене! Но на войну я князюшку отпустить не могу. Пусть передохнет. Не мальчик уже, мечами-то махать парными.

— Ага. А кикимора, это кто?

— Ну, типа кумихо. — Тут я вовремя вспоминаю, что девятихвостая лисица кумихо злой мифологический персонаж корейской культуры. А меня закинуло в Китай! От горя в голове все перепуталось! — То есть эта… Хули… Забыла второе слово.

Оно понятно.Я бы и на первом остановилась, когда речь идет об этой воровке чужих мужчин. Ли Лу которая.

— Цзин? — подсказывает Хэ До.

— Вот-вот. Хули-Цзин. Оборотень, злыдня девятихвостая. Хули короче с Цзином через тире.

— А, нечисть! Не поминайте, ну ее. Еще примчится по наши души. Нате-ка, — Хэ До лезет в закрома и протягивает мне литровый бурдюк.

— Чего это?

— Винцо домашнее. Глотните для настроения.

— Пить вредно!

— Маленько можно. На вас, вон, лица нет!

— Давай вместе!

— Я его в ближайшей деревеньке раздобыл, — мой лучший друг с довольным видом отхлебывает из бурдюка. — Монашки, те не пьют. Ни-ни! Обозвали меня по-всякому. Мол, не перерожусь ни во что, последняя жизнь — и сгину. А рай, он есть, ваше императорское высочество?

— Есть, — я тоже делаю глоток. — Вот выйду за Лин Вана — там и окажусь.

— Да я не о том. С вами-то понятно. О чем вы мечтаете. А вот я помирать боюсь. Запугали меня эти… кикиморы.

— Быстро схватываешь. Смотри, не ляпни благородной Гао. Сюй Муй у нее на зарплате, а он все еще главный евнух. Никак его не смещу, цепкий, сволочуга! Всыплют тебе двадцать палок за непочтение к жене его величества.