Книга Босиком в саду камней 3, страница 31 – Ана Адари

Храбрости его высочеству не занимать. Он удивительно спокоен.

— Я три года изучал труды великих мудрецов в буддийском Храме, — невозмутимо говорит Ран Мин. — Это было мое послушание. В прежней жизни мне не хватало добродетелей, чтобы занимать высокий пост.

Это уж точно! Невольно облизываю губы. Мин не видит меня за ширмой в подробностях, но уже знает о моем присутствии. И невольно косится в мою сторону. Не ждала, да? А я начинаю нервничать, потому что один из Гао орет, как ненормальный:

— Немедленно схватить его! Он государственный преступник! Изменник и предатель! Никто не имеет права добровольно оставить свой пост!

— Мне был глас божий, — резвится Мин. —И я не посмел противиться.

— А чем докажешь? — у министра чуть ли не пена изо рта.

И в самом деле. Нужны свидетели божественных откровений, тем более в средние века. А не то загремишь, как Жанна д’Арк, на костер. Инквизиторы любят точность. Когда, сколько раз, и стала ли вода вином. Марочным или нет, можно не уточнять. Хотя, желательно.

— У меня письмо Учителя к императору. Которое подтверждает мои слова.

Ран Мин и в самом деле держит в руках свиток. Оный исторический документ принц торжественно передает Сюй Мую. Чтобы тот с почтением преподнес послание из древнейшего монастыря его величеству.

Все молчат, пока император неторопливо разворачивает свиток. И пробегает глазами первые строчки. А потом невольно улыбается:

— Это же почерк Ван Цзи! И его печать!

— Великого Лунси! — подхватывают чиновники.

— Мудреца и философа Лунси!

— Учителя его величества!

Уф! Я перевожу дух. Империя держится не только на светской власти, но и на духовной. И ученых, прославивших свое имя, в Великой Мин свято чтят. Ван Цзи, чье почетное прозвище Лунси — один из столпов нашей современной науки. Заоблачной вершиной которой является философия. Я про средневековый Китай. Точнее, Ван Цзи — столп столпов. Если слово императора закон, то слово этого мудреца великое откровение. Даже Сын Неба должен к ним прислушиваться, к этим словам.

Ставка беспроигрышная. Я невольно восхищаюсь Мином. Запасся нужной индульгенцией. Но Гао так просто отступать не собираются. Вперед выходит генерал:

— Нам необходимо назначить регента. Вернемся к прениям.

И тут я подаю голос из-за своей ширмы:

— А чем вас не устраивает кандидатура принца Ран Мина, господа?

— И в самом деле, — император все еще под впечатлением. Они с Ван Цином большие друзья, а как иначе? Все принцы обучаются под руководством выдающихся наставников. Лучших из лучших. Письменное слово Учителя явилось в нужный момент. — Мой племянник достаточно знатен, мало того, что мой близкий родственник.

«Прибавь к этому, что сидишь на троне, который должен был занять его отец», — хочется добавить мне.

Ран Мин представитель старшей и более знатной ветви династии. Его бабушка была императрицей, а не только дед. И все, кроме Гао прикусили языки.

— Принца не было несколько лет, — вклинивается младший братец Гао. —И с порога — в регенты⁈

В принципе прав. И тут добавляет жару братец-генерал:

— В такой спорный момент его величеству необходима надежная охрана. И я об этом позаботился. Со мной отряд из сотни отборных бойцов. Остальная моя армия на подходе к Пекину.

Намек предельно понятен.

— О чем вы, ваша светлость? — очаровательно улыбается Ран Мин. — Сегодня праздник Двойной Девятки! Народ ликует и ждет развлечений. Я вот об этом подумал. И позаботился, чтобы никому не было скучно. Со мной три десятка монахов из монастыря Тайджи. Которых я лично обучал. Они пришли, чтобы продемонстрировать его величеству свое боевое искусство. И не только императору. Мы готовы выйти и на городские площади. Еще три сотни монахов идут к Пекину пешком, и наверняка встретятся по дороге с вашей армией, генерал. Надеюсь, что дальше они пойдут вместе.