Книга Мир охоты и крови, страница 248 – Микки Хост

Эйкен не хотел возвращаться в Дикие Земли, но и не хотел отпускать свою семью.

– Почему ты согласилась? – прохныкал Эйкен, подняв заплаканные глаза на Марселин. – Почему ты согласилась стать якорем для Николаса?

– Потому что он дорог мне. Он напоминает мне вас с Карлосом. Я знаю, – тут же добавила она, – что ты ничего не хочешь об этом слышать, но… И мне будет спокойнее, если ты останешься здесь.

Эйкен недоверчиво сощурился. Почему она такая упрямая? Почему верит, будто он ее брат? У Эйкена только две сестры, которые согласны с Фортинбрасом в том, что ему следует остаться в этом мире.

На мгновение Эйкену показалось, что он уже где-то видел Марселин: этот наклон головы, блеск ярких глаз, широкую улыбку. И этот голос… Мягкий, терпеливый, напоминавший о большом теплом доме, запахе домашнего хлеба и сладостей, вкус которых ощущался на языке.

Нет, это просто наваждение. Неправда. Марселин – не его сестра. Даже Фортинбрас не знает, была ли у Эйкена когда-либо семья.

– Это неправда! – яростно выпалил он. – Я не твой брат, хватит говорить об этом!

– Не знаю, почему ты ничего не помнишь, – сдавленно пробормотала Марселин, – но восемнадцатого апреля у тебя был день рождения. Я испекла твой любимыйкалатравский хлеб. Ты помнишь, что это? Это пудинг с карамелью…

Эйкен чувствовал сладость во рту, помнил тот странный сон, который приснился ему в храме целительниц недалеко от Серебряной реки.

– Карамель?

– Ты обожал ее! Хочешь, я приготовлю?

Эйкен фыркнул:

– Времени не осталось. Вряд ли королева фей будет вечно ждать.

– Тогда приготовлю, когда мы вернемся, – уверенно заявила Марселин.

Не то чтобы Эйкен ей верил, но что-то дернуло его за язык, и он пробурчал под нос:

– Для начала вернись, а там уже решим. И хватит говорить, что я твой брат. Раздражает, – добавил он скорее для того, чтобы она не слишком расслаблялась.

Но даже сквозь пелену слез Эйкен видел, как Марселин улыбнулась.

До полуночи оставался всего час. Эйс еще злился, но все же был рядом с Пайпер, как и дядя Джон.

Каждому было ясно, что она не доверяла Киту настолько, чтобы выбрать его ракатаном. Но в тот момент решимость Пайпер дрогнула, когда она наткнулась на взгляд Эйса. Он был уверен, что Пайпер выберет его. Каждый был уверен, что Пайпер выберет его. Это было очевидно, и даже глупо было предполагать что-то другое. Эйс и дядя Джон – самые близкие ей люди.

Но Пайпер струсила. Будь ее воля, она бы и дядю Джона не втягивала, но на него, в отличие от Эйса, авторитетом старшей сестры не надавить. На него даже авторитет сальватора не работал, и Пайпер просто не представляла, как объяснить дяде, что она не хочет, чтобы он рисковал собой.

Если Пайпер скажет, что Дикие Земли опасны, что магия там ограничена, а тварей можно убить лишь сокрушителями, он только разозлится и скажет, что обязательно должен быть рядом и делать все возможное, чтобы помочь. Поэтому все, что ей оставалось, так это сократить причины для волнения для них обоих.

– Я не причина для волнения! – возразил Эйс, когда Пайпер сказала об этом. – Я маг и наследник Силы Лерайе!

– Ты больше не наследник, – напомнил дядя Джон, устало развалившись в кресле в комнате Пайпер.

– На чьей ты стороне?!

– На стороне твоей безопасности. В чем Третий был прав, так это в том, что некоторым лучше остаться здесь.