Книга Игра одиннадцати, страница 137 – Амалия Лик

Забегая вперед, скажу, что в этой жизни нет ничего невозможного. Нужно было всего лишь стать одним из островитян. И я стал. А потом нашел того, кто это сделал… И свидетелей, которые молчали. А еще я выкопал корни того зла. Самое жуткое в нашей жизни – это то, что несправедливость случается по двум причинам – жадность и возможность закрыть глаза. Но об этом чуть позже.

Дома Аля выглядела намного лучше и веселее, ее кожа вновь приобрела живой оттенок, глаза блестели, а улыбка все чаще появлялась на губах. Она восстанавливалась и строила планы. Постоянно говорила о том, что, как только будет можно, она вновь возьмет в руки скрипку. Аля жила этим каждую секунду, изо дня в день. А я жил ею. В эти дни она много писала и создала свою лучшую мелодию, которую я теперь не могу слышать. Музыка должна залечивать раны, но, увы, для меня она стала острым ножом, наносящим новые порезы.

Через несколько месяцев у Али было назначено снятие держателей у лучших лекарей нашего города. Я не мог поехать с ней, утром у меня была защита программы на курсах. Но пообещал забрать ее из лекария. После учебы я отправился за ней, написав сообщение. Она должна была уже выйти из здания, но все не появлялась. Отправил ей еще несколько посланий, но никакого ответа не получил. Позвонил, но она прервала вызов, а потом выключила часы. Я решил, что Аля не может ответить, и стал ждать, нервно перебирая музыкальные треки в вездеходе и постоянно смотря на экран часов. Пытался отвлечься, шерстил сеть, тупо перелистывая сканы и посты, или бездумно смотрел глупые ролы. Но с каждой проходившей минутой страх и волнение нарастали и заполняли меня.

Прошел час, но она так и не вышла из здания. Не выдержав, я отправился в лекарий. Узнав номер кабинета, пошел по длинным коридорам, высматривая ее в посетителях, заглянул к лекарю. Ее нигде не было. Во рту пересохло, а из глубин поднималась голодная тревога, которая не позволяла дышать, воруя кислород. Я вышел на свежий воздух и позвонил ее отцу, но он был на работе и ничего не знал. Набралномер Лейки, и ее слова обрушились на меня как нежданный порыв ледяного ветра в летний день. Оказалось, что Аля уже дома, закрылась в своей комнате, не хочет никого видеть и не собирается ни с кем разговаривать. Я не понимал, что произошло, что я сделал не так или чего я не сделал.

– Лейка, слушай, что происходит? Я прождал ее около лекария целый час, а она уже дома. Даже сообщения мне не написала.

– Она закрылась. Мне ничего не говорит, врубила свою классику. Видимо, плачет. Прости.

– Я приеду.

– Не надо. Она тебе не откроет.

– Какого… Что случилось?

Лейка молчала. Я услышал, как она куда-то пошла, а потом шепотом произнесла:

– Ей что-то сказали в лекарии. Я не знаю что. Она не говорит. Может, проблемы с пальцами.

– Какие проблемы?

– Давай я тебе позже напишу. Может, она отойдет.

Но Аля так и не отошла. Ни на следующий день, ни через неделю.

Я писал ей десятки сообщений, звонил как ненормальный по сто раз в день, приезжал к ее дому. Но она игнорировала меня. Я не знал, что думать и что делать. Был разбит и подавлен. Через две недели мне позвонил ее отец. В его голосе были странные грустные ноты, он позвал меня к ним. Я сел в вездеход и рванул к ее дому. Поднялся на шестой этаж и с силой нажал на экран.