Книга Игра одиннадцати, страница 92 – Амалия Лик

– Пора, – и пошла вперед.

Я называл ее Алей. Той, кто смог вынуть из меня все осколки прошлого. Впервые, когда она рассказала мне эту сказку, я усмехнулся. Кто читает такие древние истории? Ага, парящие Острова появились потому, что безымянная девчонка хотела к солнцу. Да мы все хотим к солнцу. А оказывается, счастье не в этом. Можно любить бесконечные дожди, темные тучи, руины и пыль, которая повсюду. Но эта сказка завораживала ее, как и любовь, способная разрушить все преграды. И я тоже поверил в неземное, не поверхностное. В одну из наших встреч сказал, что отныне я Ял, а она Аля. Поначалу она смеялась и отмахивалась от меня и новых имен, но я знал, что ей нравится. Не прошло и недели, как она стала звать меня Ялом. Мне кажется, это имя мне подходило даже больше, чем родное.

Аля поступила на курсы по струнным инструментам и любила рассказывать мне и теперь уже нашему общему другу о музыке, композиторах, которые умерли сотни лет назад, о звуках и о том, как слышит и чувствует окружающий мир. Она даже считала, что свой голос имеет каждая высотка, каждый столб, каждый предмет. Это была суть Али – слышать мелодии и воспроизводить их. В этом она была великолепна, выигрывала конкурсы, получала награды, жила музыкой, творила музыку. А я казался слишком приземленным для нее. Учился, создавал программы, работал с сетью. Сухие цифры, буквы, слова, расчеты, формулы. Только она была моей мелодией.

Однажды мы поехали за город к заброшенному маяку. К нему тянулась длинная прямая дорога вдоль обмельчавшего канала, по которому когда-то проплывали огромные баржи, похожие на железных крокодилов. С другой стороны раскинулся неровный берег когда-то наполненной реки. Мы мчались на летном скутере к конечной точке пути. По сторонам мелькали руины прошлого, разрушенные, одинокие. А Аля прижималась ко мне всем телом, насыщая теплом и жизнью. Я оставил скутер на разрушенной дороге, и мы пошли к маяку, который был словно точка, поставленная между каналом и рекой. А может, запятая, когда-то отделявшая спокойствие от всепоглощающего бурного движения. Солнце почти дотронулось до горизонта, и небо казалось подсвеченным желтыми, оранжевыми и алыми фонарями. Я взял Алю за руку и повел вниз по бетонным плитам, устилавшим берег. Она остановилась на полпути и внимательно разглядывала сорную траву, рвавшуюся на свободумежду плитами, разрушая их и даря вторую жизнь одновременно. Аля всегда умела видеть чудеса в обыденности, в том, через что многие бы перешагнули.

Я любил приезжать на этот маяк, когда мне хотелось побыть одному. Аля первая, кого я привез сюда. Была середина августа, дневная жара понемногу отступала. Я снял модные сплошные подошвы и почувствовал тепло уходящего дня. Она повторила за мной, скинув свои двулямочные. Широкая улыбка осветила ее лицо. Мы встали на край плиты, позволяя небольшим волнам чуть касаться ног, и смотрели на гладь воды, танцующую от прикосновения свободного ветра. Я отступил на шаг и прижал ее к себе, обхватывая стройное тело. Аля не возражала и только уютнее устроилась в моих объятиях.

– Очень красиво, Ял. Ты часто здесь бываешь? – спросила она.

– Иногда.

– Один? – уточнила Аля. И от этого вопроса на моем лице появилась необъяснимая улыбка.

– Один, – прошептал я ей на ухо.