Книга Сильнейшие, страница 48 – Лорен Робертс

— Правда? — в ее голосе слышится неуверенность, хотя ее лицо светится. — Лучше, чем кровать?

Я позволяю себе улыбку, предназначенную только для нее.

— Намного лучше, чем кровать.

Она хлопает в ладоши, и я больше не удивляюсь. Меня больше не раздражает ее радость. Я счастлив быть свидетелем этого.

— О, хорошо! — она облегченно вздыхает. И, поскольку я ничего не могу делать, кроме как разглядывать подарок, она настойчиво машет рукой. — Ну же! Примерь!

Я подчиняюсь без возражений и быстро застегиваю ремень вокруг себя. Он сидит низко на моихбедрах, что позволяет с легкостью доставать из него ножи. Я в неверии качаю головой.

— Возможно, это единственное, что мне когда-либо дарили, но я совершенно уверен, что нет ничего лучше этого.

— Звучит как вызов, — замечает она с привычной улыбкой. — Следующий подарок должен быть еще великолепнее.

Я отвечаю с пустым взглядом:

— О, больше никаких подарков не будет.

Ее нахмуренное лицо могло бы расстроить меня, если бы не было связано с такой нелепой причиной.

— И почему это?

Я наклоняюсь ближе, наблюдая, как ее глаза расширяются.

— Потому что я знаю, как ты расстроишься, когда ничто не сможет сравниться с этим.

Она рассеянно накручивает на палец свободный локон, как это делает обычно.

— Посмотрим.

— Дина, — говорю я тихо, и она резко вскидывает голову. — Спасибо.

Она грустно улыбается

— Мне жаль, что я первая, кто сделал тебе подарок.

— Я не жалею, — слова поспешно слетают с моих губ. — Я бы ждал еще девятнадцать лет, если бы это значило, что ты станешь первым хорошим воспоминанием, которое мне подарили.

Ее ореховые глаза встречаются с моими.

— Но ты заслуживаешь больше одного хорошего воспоминания.

— Тогда хорошо, что я планирую держать тебя при себе.

Она улыбается мне, словно освещая темнеющий переулок вокруг нас.

— Мне бы этого очень хотелось, Мак.

Едва она успевает это сказать, как ее слова заглушает зевок. Я приподнимаю бровь.

— Устала?

— Измотана, — говорит она, снова зевая. — Добраться сюда от замка — настоящее испытание.

Я усмехаюсь

— Да, напомни мне добавить тренировку на выносливость к нашим боевым занятиям.

Она стонет, умоляюще глядя на меня.

— И что это будет?

Я пожимаю плечами, откидываясь на руки.

— Не знаю. Заставлю тебя пробежать пару раз по улице. Может, уворачиваться от детей, — уголки моих губ изгибаются в улыбке. — Это утомит тебя настолько, что к вечеру твой словарный запас поубавится.

Она скрещивает руки на груди в защитной жесте, ее тон становится еще более оборонительным.

— Что ж, возможно, мне стоит уйти вместе с моими словами, если здесь нас не ценят.

— О, сладкая, ты даже не представляешь, как ценят. Осмелюсь сказать, что этим даже восхищаются.

Она смущенно сглатывает.

— И поэтому ты едва смотришь на меня, когда я говорю?

Раздраженнокиваю головой.

— Дина, если бы я посмотрел на тебя, пока ты говоришь, то вряд ли смог бы гарантировать, что обращу внимание на то, что ты говоришь

— Оу, — наступает долгая пауза, пока она обдумывает мои слова. — Понятно.

Даже в сгущающихся тенях я могу разглядеть ее растерянное лицо. Она несколько раз откашливается, прежде чем медленно опуститься на грубый ковер. Набросив на себя все одеяла и лоскутки ткани, она заворачивается в кокон. Из-под груды вылезает рука, похлопывая по пространству рядом с собой.