Книга Третье правило семьи Райс, страница 55 – Оксана Гринберга

– Как ты, Аньез? – спросил Надир на центинском. Едва заметно нахмурился, когда я убрала свою руку. – Рад, что вчерашняя буря не причинила тебе серьезного вреда. Я спрашивал о тебе у доктора, – пояснил он. – Но расскажи мне о своем самочувствии.

Выходило, он обо мне тревожился и сейчас тоже проявлял заботу – искреннюю или наигранную, я этого не знала.

Заодно я не собиралась радоваться интересу того, кто завел себе целый гарем, присылая красный платок той, с кем собирался удовлетворить свою страсть. Пусть это было в местных традициях, зато никак не вписывалось в мои.

– Со мной все в порядке, – ровным голосом сообщила ему. – Но я бы почувствовала себя намного лучше, если бы с моих рук сняли вот это. – И показала Надиру блокировавшие магию браслеты, уставившись ему прямиком в глаза.

Сайрин предупреждала, чтобы я ни в коем случае не грубила ее брату и не огорчала его своенравием, иначе меня ждало суровое наказание.

Но разве я грубила? Всего лишь ответила на его вопрос.

– Очень часто самые красивые цветы вырастают как раз в неволе, – отозвался он, – потому что за ними старательно ухаживают и заботятся. Но стоит этим цветам попасть на свободу, как они…

Но я его перебила.

– Если они попадут на свободу, им от этого будет только лучше, потому что для них жизнь в неволе – это никчемное и бессмысленное существование.

– Ты привыкнешь, – неожиданно произнес Надир, перестав играть в иносказание. – Я окружу тебя любовью и заботой. Ты получишь все, что только пожелаешь, и твоя жизнь будет полна неги и удовольствия. Взамен ты родишь мне сильных и магически одаренных сыновей, Аньез Гервальд! В моих детях будет течь королевская кровь Центина, о чем я давно мечтал, так что ни о какой свободе для тебя не можетидти и речи. Точно так же, как и о непослушании!

Сказав это, он поднялся на ноги и ушел, а я… Я осталась наедине с книгой.

Уставилась в нее, пытаясь вернуть себе душевное равновесие. Принялась читать о некой Искре, которая может разгореться только в Аль-Убари. И еще о том, что однажды эта Искра спасет мир, вернув в него божественное равновесие.

Но сделать это она сможет лишь тогда, когда познает истинную любовь. И сила этой любви будет такова, что позволит ей превратиться в Божественное Пламя.

Ужин накрыли в парадном зале – на остарский лад роскошном до невозможности. Поставили посередине длинный и низкий стол, сейчас ломившийся от деликатесов, рядом разложили подушки, занимать которые следовало согласно иерархии гарема.

Во главе стола – господин Надир аль-Амман. По обе стороны от него – кадин, успевшие не только побывать в спальне Пустынного Ястреба, но и родить детей.

Его дочерей в возрасте от двух до пяти лет тоже привели в зал.

Дети были чудесными – смуглыми, черноглазыми и любознательными. Смеясь, они бегали друг за дружкой, и их звонкие голоса порой заглушали музыкантов, спрятанных в дальнем углу и развлекающих нас пронзительными и немного грустными мелодиями.

Музыканты были мужчинами, как и охранники в женском дворе, но при этом мужчинами они не являлись.

…До ужина я провела пару часов с Дженной в роскошных банях женского двора. Они находились в просторном помещении со сводчатой крышей. Стены были выложены синей и кремовой плиткой, а в нишах установлены золотые краны, из которых текла холодная и горячая вода, наполняя бассейны в виде раковин. Имелись еще и мраморные ложа, на которых можно было отдохнуть после банных процедур.