Книга Первое правило семьи Райс, страница 29 – Оксана Гринберга

Кивнула.

— Мне все понятно.

— Правило второе. Тебе придется позабыть о том, что ты — моя дочь. Для всех Аньез Райс давно умерла, поэтому я скажу мужу, что в столицу приехала моя дальняя родственница. Сиротка, у которой не осталось никого, кроме меня. — Задумалась на секунду. — Мы с кузеном не поддерживаем связь уже много лет, но, кажется, у него были дети. Я выдам тебя за его дочь.

— Да, тетя! — отозвалась я, заслужив мамин кивок.

— Значит, ты приехала поступать в Магическую Академию. Когда у тебя экзамены?

— Послезавтра. Я очень надеюсь, что…

— Конечно же, ты поступишь, — перебила она. — Не сомневаюсь, что он… — Тут мама запнулась, а я подумала, что не произносить имя моего отца, скорее всего, окажется одним из правил этого дома. — Уверена, он хорошо тебя подготовил. К тому же, если тебе досталась хотя бы часть моих или его способностей…

Аннарита Орейра была одной из лучших целительниц в Академии Магии Изиля, отец рассказывал. И еще о том, как он полюбил ее с первого взгляда, и мама быстро ответила на его чувства.

Иногда я думала, уж не из-за того ли, что молодому лорду Двейну Райсу принадлежали обширные земельные владения на юге Центина, огромный особняк в столице и несколько семейных предприятий?

— При Академии есть неплохое общежитие, — добавила мама. — Будет разумно,если после поступления ты переедешь туда.

— Конечно, ма… То есть, тетя!

Она снова кивнула.

— Я буду звать тебя Мири. Миринда Орейга, моя двоюродная племянница.

С трудом, но я подавила смешок. Это было то самое имя, которое я назвала лорду Кеттеру!

— У меня остались кое-какие связи, — продолжила мама. — Если будет нужно, я сделаю тебе новые документы на это имя. Но это еще не все, Мири! Есть третье и самое главное правило нашей семьи. Магия в этом доме категорически запрещена.

— Как это, запрещена? — растерялась я. — Неужели совсем⁈ — спросила жалобно.

— Эммерих терпеть не может магов. Не буду вдаваться в подробности, но скажу сразу, что тебе не стоит испытывать на себе его гнев.

— Хорошо, тетя! — покорно отозвалась я, пытаясь представить, каково это — прожить столько лет с человеком, который отрицает одну из важнейших твоих составляющих.

Дар, полученный от Трехликого.

Если честно, представлялось с трудом.

— Отлично, Миринда! Я прикажу подготовить для тебя гостевую комнату, где ты сможешь привести себя в порядок. А эту тряпку, твое платье, стоит сию же минуту сжечь. Я пришлю тебе нормальную одежду.

Вообще-то это было ее старое платье, но я промолчала, вспомнив первое правило дома Вейров.

— К тому же, тебе не помешает принять ванну, — добавила мама, наморщив маленький носик. — И вот еще, ни слова о Двейне Райсе!

Кивнула.

Как я думала, это стало четвертым, последним правилом, и у мамы их набралось ровно столько же, сколько и у отца, имя которого в этом доме оказалось под запретом.

— Та часть моей жизни давно умерла и похоронена на ужасном деревенском кладбище в той ужасной деревне, — неожиданно произнесла она. — И я не собираюсь больше встречаться с призраками своего прошлого.

Папа вовсе не был призраком, но, помня о четырех правилах семьи Вейр, я снова промолчала.

И продолжала молчать, когда молодая светловолосая служанка в строгом платье отвела меня в просторную гостевую спальню на первом этаже.

В комнате были зеленые с золотыми узорами обои, бежевые шторы, массивная дубовая кровать с полупрозрачным балдахином, письменный стол и большой шкаф, в который горничная уложила ту малость из одежды, что я захватила из Калинок.