Книга Сделка, страница 22 – Марина Суржевская

– Так матушка-настоятельница велела, господин учитель! Все ж юные девицы у нас туточки, неискушенные умы, так сказать. А вы человек новый, незнакомый… Мужчина опять же!

Девицы – все, кроме Катерины, глазеющей в окно, – рассмеялись. Я же попытался удержать на лице маску преподавателя и не выругаться вслух. Отлично. Значит, ко мне приставили наблюдателя. Просто великолепно! И что мне делать дальше?

Двенадцать пар девичьих глаз смотрели не отрываясь. В этот момент я понял, как ощущает себя лягушка, распятая на столе для опытов какого-нибудь врачевателя. Скверно она себя ощущает.

Не придумав ничего лучше, я раскрыл исторический талмуд. Тупо посмотрел на страницу, закрыл. Бесов воротник царапал кожу на шее, словно норовил отрезать мне башку. С двух сторон на меня глазели краснеющие и хихикающие девицы, в углу громко сопела Добрава. В другом углу, снова занавесившись каштановыми кудрями, смотрелав окно девушка, из-за которой я оказался в этом пансионате. Мохнатый шмель залетел в ученическую, сделал круг и вылетел обратно, возмущенно гудя. Я от всей души ему позавидовал.

Лучше бы я снова отправился на войну, в самом деле!

Но я здесь.

Кашлянув, чтобы прочистить внезапно пересохшее горло, я снова открыл бесов талмуд.

– Итак, начнем, – неожиданно хрипло сказал я. – Кто может рассказать, на каком историческом периоде вы остановились?

Толстушка несмело подняла руку.

– Да… Анна, говори, – вспомнил я ее имя, отчего девушка приобрела сходство со свеклой.

– Мы проходили правление Александра Третьего, прозванного Разорителем, – тоненько проблеяла девушка. – Когда произошел тот случай с господином Морозовым, нашим прежним историком. Ну, когда он… Когда он умер!

Худая носатая блондинка – Лидия, – шикнула на толстушку, и та сконфуженно замолчала. Я сделал мысленную заметку выяснить, что же случилось с моим предшественником.

– Хм, значит, правление Александра Третьего и период упадка, – резюмировал я, вспоминая исторические вехи. Предок нынешнего императора действительно был никудышным правителем, разорил казну и потерял в бесславных войнах значительную часть территорий. Его правление вошло в историю страницами смуты, позора и трагедий, едва не приведших к разрушению государства. К счастью, его сын – Пётр – оказался куда более предприимчивым, а главное, удивительно везучим. Став первым царем-императором, он сумел не только поднять с колен утопающую в нищете и дрязгах страну, но и значительно приумножить ее богатства. С Петра, прозванного Благодетелем, собственно, и началось то, что историки называют Веками процветания и благоденствия.

Найдя в книге нужные главы, я снова повернулся к классу. Ученицы тоже зашуршали страницами учебника.

– Есть желающие рассказать пройденный материал? Ну же, смелее, я не кусаюсь.

Улыбнулся и получил в ответ двенадцать женских улыбок и очередную порцию хихиканья. Катерина даже головы не повернула, так и сидела, занавесившись волосами. Нераскрытый учебник сиротливо лежал на краю стола, к нему девушка не прикоснулась.

Да уж, мы вряд ли сойдемся с ней на общей любви к истории.

– Я могу рассказать, – снова подняла руку Анна и, получив мой кивок, прошла к меловой доске и принялась говорить.

Рассказывалаона довольно интересно, вот уж кто точно увлекается предметом. Заложив руки за спину, я неспешно двинулся вдоль парт. Добрава в углу клевала носом и лениво отмахивалась от летающей рядом мухи. Я пересек класс и остановился за спиной Катерины. Девушка сделала вид, что меня не замечает, даже головы не повернула. Верхушки сосен, виднеющиеся за строениями, занимали ее куда больше происходящего в ученической.