Книга Сделка, страница 33 – Марина Суржевская

– Освободит нас! Да-да. Так она и сказала, драгоценная Елизавета! Когда Катерина освободит нас! От своего удручающего присутствия, разумеется.

– Разумеется, – задумчиво повторил я.

Нет, мне совершенно не нравится вся эта история. Зачем я здесь? Соблазнить никому не нужную сироту? Что за абсурд? Условия сделки снова вызвали дурные предчувствия и порцию злости пополам с недоумением. Я без конца задавался вопросами о том, кому и почему понадобилось это странное дельце, но ответов так и не находил. А чем больше думал, тем более странным казалась вся ситуация.

– Вы сказали, что девушка опасна.

– К сожалению. Наш дорогой Виктор… Виктор Морозов, ах… Он мертв. И его смерть…

– У вас нет доказательств, господа! – быстро проговорила Мещерская.

– Ах, бросьте! Мы же все знаем, кто виноват, – поджала губы Глафира.

– В чем?

Разговор становился все более занятным. А быстрые взгляды наставников все более многозначительными.

– Во всем, – протянула Глафира, терзая свой несчастный платочек. – У нас тут случается. Разное.

Хлопнула створка – и в комнату зимнимвихрем влетела княгиня. И тут же все куда-то засобирались, вспомнив, что их ждут невероятно важные дела. У меня дел не было, и я остался допивать морс.

– Господин Волковский! – Хозяйка пансионата недовольно нахмурилась. – Где вы были? Я послала за вами Антипа, но он не нашел вас в комнате!

– Извините, я не знал, что обязан оставаться в ней, – вежливо проговорил я.

Елизавета нисколько не смутилась.

– Не обязаны, но… Хм. Сообщайте Антипке о том, куда направляетесь. Или Добраве. У нас тут места глухие, не хотелось бы вас потом… спасать.

– Спасать?

– В лесу полно диких зверей, – с достоинством произнесла настоятельница, демонстративно повернулась ко мне спиной и заговорила с Еленой.

Я допил морс, размышляя. В отличие от других учителей, княгиня не спросила меня о Катерине.

И почему же настоятельница не предупредила нового историка о странной ученице? И о том, что она не ладит с книгами?

Да уж. Чем дальше, тем занятнее становится этот пансионат и все его обитатели. А еще надо незаметно вернуть конюху его ароматную одежду. И придумать, что делать дальше.

Проигрыш в бою не означает проигрыш в войне.

По правде, идти утром на урок было слегка страшновато. Конечно, новый учитель уже нажаловался настоятельнице. Все так делали. Первым делом бежали к Елизавете и требовали моей казни, желательно, мучительной!

К чести настоятельницы, в пансионате запрещены физические наказания – за редким исключением. Но по мне, так лучше подставить спину под ивовый прут, чем месяц сидеть взаперти, пытаясь вышить дурацкий узор, а именно такую повинность я обычно отбываю за свои проделки! И от одной мысли о ненавистных пяльцах и скользких, вечно путающихся шелковых нитках я уже готова завыть. О чем, несомненно, прекрасно знает старшая настоятельница. Худшего наказания для меня и придумать сложно.

Но выбора у меня все равно не было. Дмитрий Волковский должен убраться. Надеюсь, он уже на пути в столицу!

Вот интересно, как учитель добрался до своей комнаты? Вчера, возвращаясь в пансионат, я ожидала скандал, но к моему удивлению, в здании царила тишина. Наверное, Елизавета решила отправить учителя домой по-тихому.

А в том, что непременно отправит, я даже не сомневалась. Добрава собственными ушами слышала слова княгини. Мол, дает пришлому испытательный срок, и если он что-то сделает не так… А прогулка с голым задом под окнами учениц – это самое что ни на есть «не так»!