Книга Плюсик в карму. Книга четвертая, страница 122 – Елена Штефан

— Тогда зачем вам знания, которыми вы не в состоянии воспользоваться?

— Рано или поздно, найдутся подготовленные люди, может быть, им пригодится. А не пригодится, то и ладно, невелика потеря. Лишь бы своих найти.

На замечание про своих Сибас полыхнул зарядом такой злобы, что Эрик перегнулся через брата, чтобы взглянуть на главного как бы советника. Не загорелся ли…

— Так вы мечтаете найти своих земляков? — вкрадчиво уточнил председатель. В ответ получил не один, а четыре утвердительных кивка. — Полагаете, что сможете содержать еще кого-то на свое жалование наездника? Или рассчитываете на доступ к сокровищнице Шенолов?

Повисла краткая тишина, а потом Сима расхохоталась так, как умела толькоона. Семёныч и Пашка не смеялись, но эти ухмылочки очень не понравились господам советникам.

— Оль, тебя тут в тунеядки определили, — Сима уже успокоилась, но улыбка не сходила с ее лица. Лишь Шенол хмурился.

— Ага, тёть Оль, — Пашка тоже говорил по нрекдольски, — и за это тебя сегодня наградили.

Ольге смешно не было. Сима не знала, что их тут убивать планируют. И Павел тоже. Плечом она чувствовала, как напружинился Раим, но сделать ничего не успела. Успел Эльзис.

— Сибас, — голос короля звучал вполне вежливо, но с эдакой ленцой, и обращение просто по фамилии было, как бы это сказать помягче, провоцирующим. — Ольга права, ты теряешь хватку, мой друг, теряешь. Вам всем, господа хорошие, следовало получше подготовиться к этой беседе.

Ольга слушала короля и понимала — она не вывозит. Золотая шельма, сделай так, чтобы королёныш говорил подольше. Дух бы перевести. Помолчать. Стравить напряжение еле заметной дыхательной гимнастикой.

Ольга дышала и слушала. Она даже не предполагала, что величество, а с сегодняшнего для глава ее Рода, что бы это ни значило, так глубоко в курсе их финансовых обстоятельств. Хотя… Скрывать от Эрика бытовую текучку никому в голову не приходило. А что знает Эрик, знает и Эльзис, возможно даже с ментальными картинками. По мере того как Эльзис говорил об удачных начинаниях на хуторе, от «пентагона» так и тянуло каким-то вялым, как выдохшееся пиво, недоумением и прогорклым за годы скуки любопытством. Особенно много он говорил о земных овощах. Как будто дразнил. И ни слова о мясном бизнесе. Оля на секунду пожалела этих старых людей, ведь им уже ничего не интересно. А потом очнулась. Эта пятерка старпёров при поддержке главы Западного Корпуса, тоже старпёра, приговорила всех четверых землян. И Раима до кучи. Не дураки же они: такого врага за спиной оставлять. Придавила дикая усталость, такая внезапная и всеобъемлющая, что… Накрыло то самое состояние, когда она впервые осознала себя после забытья: уже не «овощ», еще не человек. Прострация длилась три долгих удара сердца. А потом пришла злость. Та самая безбашенная, не ведающая рамок злость, когда она, пацифистка и добрая мать, на полном серьезе готовилась выколоть глаз Брае ядовитым нгурульим шипом. И взяла бы грех на душу, если бы паршивка уперлась и не сказала нужного. Простить юной апрольской сучке попытку убить Раима никак не получалось. До сих пор. Никакой аутотренинг про подростковую неуравновешенность и прочие всепрощенческие бла-бла-бла не помогали. Ольги хватало только на внешнее дружелюбиек избалованной девчонке. Ну и Сима сдерживала, да еще заинтересованность короны в дедуле идиотки с дурным характером. Старина Оусс был плохим главой клана и поганым воспитателем, но он был великим целителем. Да, стар, но в отличие от «пентагона» жил полной жизнью. Иметь дела с кланом Оусс Ольга не желала. Когда спасли десяток тёток и подростков, которые оказались остатками спасшейся с горящего Апрола группы Оусса, Ольга непреклонно, даже жёстко, самоустранилась от решения их проблем. У короны и кроме нее, Ольги, подданных дофигища. Пусть высокомерными курицами занимаются люди на отдельном жаловании.