Книга Плюсик в карму. Книга четвертая, страница 143 – Елена Штефан

У Оли сил разговаривать голосом не было совершенно, поэтому вялые команды «мех» и «бивень ап!» щена получила ментально, а вместе с ними и упрек — обычно Тыря про технику безопасности и сама не забывала, а сейчас вот накосячила от радости. И устыдилась. А устыдившись, немедленно решила, что нуждается в утешении. Половину дня дожидалась, и вот оно, счастье: сразу четыре свободных руки простаивают, и устроиться можно с небывалым комфортом на коленях сразу двух дорогих подруг.

Потискать вот это — шелковисто-меховое, теплое и ласково тарахтящее, было именно тем, что нужно взвинченным женским нервам. В мерных поглаживаниях и почесываниях было что-то медитативное, и Оля тихо плыла в Тырюхином счастье. Руки сами собой делали свое нежное дело, а в сознании и душе утихали бури страха и гасли всполохи ненависти, уступая место уютной пустоте, подмигивающей мириадами золотых песчинок. Песчинки собирались в отдельные смерчики и кружились, кружились, напоминая до боли знакомые кудри Золотой шельмы.

«Благодарствую, Золотая», — поблагодарить владычицу пустоты всегда полезно. Но Оля была вполне уверена, что благодарить кудрявую шельму есть за что. Без поддержки из самóй пустоты земляне, скорее всего, не справились бы. Она, Ольга, не справилась. В противостоянии с советниками она кое-как держалась на внутренних ресурсах и четком понимании: отступать некуда. А вот обострение чуйки — это явно извне. Только сейчас, в ласке и покое пришло понимание: ее как будто было две. Одна стремительно подбирает слова, когда умные, когда хлесткие и даже издевательские. А вторая мониторит все вокруг единственным доступным радаром — эмпатией, анализирует учуянное и тут же использует. Раньше за ней такого раздвоения не водилось: эзотерикой и йогой не увлекалась и даже по ушу не страдала — зарядку всю жизнь делала обычную, из школьного курса. Так что было за что шельму благодарить. Правда, на подбор слов сил не было. «И не надо, — далеким малиновым звоном зазвучало в голове. — Я и так слышу. А за „Золотую“ моя тебе признательность. Нам с сестрами редко дают имена…».

Спросить,почему они сами себе имен не выберут, не получилось — отвлекла Серафима.

— Ты только глянь на эту сладкую парочку. Настоящая мужская дружба, не иначе!

Выныривать из расслабляющего транса было жаль, но игнорировать верную подругу было неправильно. Пришлось маленько разомкнуть веки, а потом глаза сами собой открылись широко-широко: Семёныч обнимал колючую шею Свапа, даже лбом прижался. Ну, чисто казак и его конь после тяжкой сечи. А Свап — умничка, даже пригнулся, чтоб невеликому ростом старому партийцу было удобнее.

— Ы? — Оля подавилась десятком вопросов, которые, толкаясь, застряли у нее в горле. И самый главный: почему рядом с вожаком Жех, а не его законный наездник. Ответ на вопрос, почему Жех обнимался со Свапом, нашелся быстро: эти двое всегда уважали друг друга, хоть и скандалы между ними бывали. Точнее, скандалил Жех, а Свап принимал его право на гнев. Потом эти двое всегда договаривались к обоюдному удовольствию, несмотря на то, что магии в землянине ни капельки, ни грамулечки, ни пол микрончика. А потому что два альфы. У одного шипастая стая, у второго хутор под опекой. Вопрос, почему боевой зверь позволяет такую вопиющую фамильярность, тоже отпал быстро. Достаточно вспомнить, что нгурулы — сильные эмпаты, а у Свапа этим летом практика была ого-го. Почуял опытный вожак, что двуногий коллега нуждается в поддержке. Кто поймет, как не он? Без слов. Оля т старину Семёныча тоже понимала: суть не в том, что день был тяжелый и крайне неприятный, а в том, что как бы старый партиец ни был крут среди хуторян, сегодня защитить своих подруг он был не в силах. Каково подобное осознавать сильному и умному мужчине?