Книга Плюсик в карму. Книга четвертая, страница 53 – Елена Штефан

— Он достаточно наказан, Шенол, — Эльзис картинно оперся на полированное дерево ограждения ложи. — Понимаю твои чувства. И все же прошу: будь снисходителен.

Желваки прокатились по щекам Раима — Эльзис просит? Долгий взгляд на сюзерена и не менее продолжительное молчание очень многое сказали тем, кто хорошо знал Шенола — ему понадобились беспрецедентные усилия, чтобы принять эту неожиданную просьбу-приказ. Коротким кивком попечитель Восточного корпуса обозначил, что подчиняется. Но никто, кроме братьев, не понял, что старый друг этого давления не простит.

Может быть, раздумывал Эрик, все-таки стоило посвятить Раима в неприятность с ментальным влиянием на Метóка, и, как выяснилось, на соперника Павла? А судя по неподобающему поведению Вита, и на него тоже. Да и на Стена, раз он даже не сделал попытки остановить своего товарища по оружию. Всего две схватки, а столичный корпус уже покрыл себя позором, и как сдедствие, имя своего патрона, его величества Эльзиса. Маленькая нгурула, безусловно, сумела немного разбавить недовольство на трибунах, хотя способ был выбран неоднозначный. Что теперь делать, чтобы не уронить авторитет брата и не настроить против себя, читай: короны, честнейшего и преданного Шенола? Пока в ситуации был только один положительный момент: грубые выходки столичных наездников не увлекли публику. А ведь могли, очень даже могли! И тогда предотвратить травлю землян было бы невозможно. А за одно и попрание престижа короны, которая этим землянам благоволит и покровительствует. Слава шельмам, обаяние маленькой нгурулы перевесило. Публика, а в данный момент, это самые влиятельные дома Нрекдола, желала веселиться, а не злобствовать.

Ольга, внешне абсолютно спокойная, стояла между племянником и Костой и остро жалела, что не вмешалась в развлечения Пашки и Тыри. Слишком была оскорблена: омерзительные инсинуации обоих западников пробили таки дырочку в ее так тщательно культивируемом безразличии. Даже не собственно оскорбления — собака лает ветер носит, а то, что ни начальство Западного, ни оба короля (черт бы драл Эрика, а еще друга изображал), ни даже Раим не окоротили хамов сразу. Хотя лезть со своей русской моралью, пожалуй, не стоит. Возможно, Раима сдерживали какие-то правила.У них же кодекс!

Ага, неписаный…

Сейчас-то Рэм четко обозначил свою позицию, что утешало. Но Павел все равно переборщил… Неспортивно это как-то — пинать в пах. Опять же с точки зрения ее, Ольгиной, морали. Трибуны нисколько не возражали — до сих пор смешки раздаются. И Серафима с Евгением Семенычем приняли Пашкину выходку на ура. Да и чего греха таить, в первый момент Ольге и самой хотелось взвыть победной сиреной: так его, козла! Тем более паразит даже на ногах устоял, значит, как ни старалась Тырюся, а защитные свойства боевого костюмчика и встроенные в него лечилки свое дело сделали.

— Ты чего напряглась, тёть Оль? — тихонечко спросил Пашка. Мыслесвязь около арены не работала, как и во всем дворцовом комплексе. — Переживаешь? Не волнуйся, командир их уделает.

— На тебя злюсь, — Оля помолчала пару мгновений, раздумывая, стоит ли затевать этот разговор. Пашке еще Тырей рулить во время боя. Как ни странно, парень сразу уловил суть претензий. И вскипел нагретой газировкой.