Книга Плюсик в карму. Книга четвертая, страница 8 – Елена Штефан

— Вы только не вздумайте их вместе поселить. И никаких земель, даже самых мертвых, не выделяйте, — очень серьезно посоветовал старый партиец.

Эрик и Эльзис переглянулись между собой.

— Поясни, — попросил кто-то из них: полуголыми Жех братьев не различал.

— Это сейчас они растерянные и слабые. Но потом-то очухаются. А там, глядишь, и еще партия беженцев случится. И потянутся они к землякам. Зачем вам диаспора врагов под боком?

— А что бы ты сделал?

— А под клятву их наследственную. Как наших хуторян. И по разным кланам распихать. Желательно по таким, которые лояльны к трону и грызутся между собой.

Оля была довольна — она же говорила, что их Евгений Семеныч очень умный!

Разговор как-то затух.

— Эх, Пашку бы с его телефончиком сюда, и музыку включить, озвучила мечту Оля.

Ну и пусть, что на остатках заряда. Музыку Пашка тоже качал. Молодежку, конечно, но и ей постарался угодить — десяток шедевров инструментальной музыки там точно были.

Раим подозвал левитацией свой китель и вынул из кармана телефон.

— Вот, я у Павла специально забрал. Ты ведь сможешь его включить?

Оля смотрела на него с немым восхищением и думала: «Идеальный мужчина! И почему я еще не замужем?» Мысль именно о замужестве посетила ее впервые. Раньше ее думки далее «я с ним» не заходили. То ли Сима с ее жаждой материнства растревожила, то ли сумерки прикрыли обычные тревоги, то ли…

…Первые тревожные аккорды Свиридовской «Метели» насторожили и без того переполненных впечатлениями слушателей, а потом…

А потом рванули струнные, вызывая взрывную тахикардию. Дуэт скрипки и виолончели взвивался и тут же спускался, обнажал душу, вытаскивал, высвечивал, лелеял что-то тайное и забытое, самое чистое и непередаваемое… То, что ценнее надежды и выше веры.

Когда вступала свирель, даже непробиваемые близнецы прятали лица в ладони. Раим слушал и неосознанно сжимал запястье Ольги. Вместе с мелодией трепетной скрипки и тревожных виолончелей взлетала, кружилась, рассыпалась снежинками его душа, чтобы потом собраться в единое по требованию духовых. В единое и что-то новое.

— Как красиво, как невыносимо красиво, — неосознанно шептал он.

Вот и все. Оля окончательно и бесповоротно определилась в своих чувствах и желаниях.

Внезапная тишина упала резко и осязаемо. Это было не отсутствие звуков, это было отсутствие чуда. Все так же шумел водопад и потрескивали угольки, все так же шелестела листва и стрекотали насекомые. Только музыки больше не было, ее поглотили горы.

— Ещё, — потребовал Эльзис сдавленным шепотом.

«Только душу больше не рви», — безмолвно молила Серафима. Оля оживила экран смартфона, стараясь не слишком светить себе в лицо: по опыту знала — странноватое зрелище. Глаза пробежали по короткой менюшке с забытыми названиями. Она-то и «Метель» выбрала только потому, что помнила — красиво. Хотя, в списочке шедевров некрасивой музыки не было. Нацелилась было на «Историю любви», светлая память тому, кто написал (Франсис Лей), но палец дрогнули ткнулся в «Шторм». Как жаль, что Вивальди никогда не слышал скрипку Ванессы Мэй.

Наверное, шельмы смилостивились, и Оля догадалась сделать звук тише. Иначе было невозможно. Казалось, что сами горы откликаются гулом на яростную страсть волшебных струн, а водная гладь искрится возбуждением и подергивается нервной зыбью. Плечом она почувствовала, как рядом вздрагивает от каждого удара смычка по струнам Раим, как раскачивается в такт всплескам мелодии. Проняло беднягу — дикий выброс адреналина требовал движения. Близнецы, напротив, сидели недвижными истуканами, даже не моргали — только красные отблески не желающих умирать углей отражались в зрачках и на оскаленных зубах. Жех сидел вроде расслабленно, но на каждом внезапном обрыве неистовой скрипки сжимал в горсти ткань любимого камуфляжа. Сима обхватила себя руками, как будто боялась вслед за музыкой рассыпаться брызгами штормовой воды, и мелко кивала в такт отчаянному скрипичному исступлению. Тыре, кажется, было худо. Не выдержала собаконька такого накала эмоций и, чуть поскуливая, попыталась засунуть меховую головушку между колен Раима: ты двуногий вожак? Вот и прячь-защищай.