Книга Милый чудак для вспыльчивой Бурой, страница 30 – Эвелина Шегай

И ладно, если бы они там на пару изображали истуканов. Так нет же! Какого-то хрена Тихон, похоже, в этом отделе чувствовал себя, как рыба в воде. Внезапно выяснилось, что он не только в литературе и музыке разбирался, но даже что-то в дурацкой мазне на холстах соображал. И как вишенка на торте — у него внезапно прорвало трубу.

— Нет, неправильно воспринимаете основу композиции. «Руадон» уникален тем, что в нём присутствует искусственный цвет. Его архитектурная ценность вторична. Среди всех экспонатов фестиваля, это единственный объект, в котором цвету отведена первостепенная роль, как в живописи, поэтому и освещение так важно, — спокойно объяснил Тихон помощнице куратора, согласно кивающей каждому его слову. Люца же банально не могла отыскать свою нижнюю челюсть, потерявшуюся на полу. — То, что предлагает куратор, более уместно с инсталляцией «Солнечный звон». Там проекции световых и звуковых эффектов на фасаде здания создадут динамичные визуальные паттерны.

— Да, я тоже так думаю! — взволнованно отозвалась барышня, буквально осыпая его сердечками из глаза. Вот же коза борзая. Она в департаментработать пришла или кокетничать с парнями, которые в ней не заинтересованы? — Но среди художников идёт ожесточённая борьба за места, а ещё в этом году прилетят именитые фигуры аж из Саларнуна. К слову, там будет один крайне примечательный перформанс, и я бы хотела узнать, что вы думаете?..

— Эй, а может, всё-таки поработаем? — одёрнула сладкую парочку Люца, утомившись слушать разговоры, в которых ничегошеньки не понимала. — Точить лясы приятнее, ясное дело, но звонки сами себя не сделают. Чтобы эти ваши парфамансы построить надо сначала финансирование согласовать, а для этого надо кучу народа обзвонить и найти среди них чудиков, которые согласятся всё это дело спонсировать.

— Перформанс, — мелочно поправила помощница куратора, надменно вздёрнув свой тонкий и длинный нос. — Вообще-то, это форма современного искусства…

— Да мне пофиг, — перебила Люца и строго отчеканила: — Взяли трубки и начали обзванивать организации.

— Ужас, какая грубиянка. Как вы с ней работаете? — сконфуженно проговорила эта неженка, но таки подвинула к себе поближе распечатку со списком номеров, сняла трубку и стала прокручивать диск на телефоне.

— Нравится, — загадочно ответил Тихон, смотря на Люцу улыбающимися глазами.

Она же, как обычно, сделала вид, что ничего не заметила и тоже сконцентрировалась на работе. Раньше ведь в самом деле ничего не видела, для неё всегда его выражение лица оставалось лишённым каких-либо эмоций. Как же разучиться обратно?..

Две недели пролетели в безумной суете подготовки к фестивалю, но и обязанности по разбору бумажной корреспонденции с них никто не снимал. Вроде Люца делала всё то же самое, что и вражина, но почему-то разрыв в баллах снова сделался космическим. У него двести одиннадцать, а у неё чуть за сотню перевалило. Нет, конечно, она понимала, что во многом ему на руку сыграла осведомлённость в искусстве. И это не то чтобы прям какое-то жульничество, но что ей теперь с этим делать?

Люца беспомощно смотрела то на таблицу, то на календарь, и пыталась понять, как так извернуться, чтобы обогнать его за остаток стажировки. Осталось не так уж и много времени.

Кажется, Тихомир Чёрный — это её личное проклятье. Где бы они ни пересеклись, он всегда и во всём будет выигрывать, хоть голову расшиби об стену.