Книга Милый чудак для вспыльчивой Бурой, страница 36 – Эвелина Шегай

— Она недостойная.

— В каком смысле? — Воображение сразу подкинуло Люце с десяток специфических профессий, которое общество могло охарактеризовать, как «недостойные». Вот только умный и интеллигентный Тихон ни с одной из них у неё не ассоциировался.

— Семья не одобрит.

— А-а-а, ты в этом смысле, — вздохнула она, прекрасно понимая, какое давление может оказываться на членов семьи в подобных родах. За примером далеко ходить не надо: дядя Слава не первый год её отцу мозги прочищает из-за серьёзного увлечения младшего брата спортом. — Да, иногда наши предки бывают невыносимы. Мне в этом смысле повезло родиться в относительно отдалённой ветви, с нас не так много спроса. А вот в главной, явно несладко. Из-за чего тебя пилят?

Он задумчиво уставился на свою чашку с чаем, а потом поднялвзгляд и в его глазах Люца увидела столько невысказанной грусти, что у неё сердце защемило.

— Из-за всего, наверное. — Едва заметно пожал Тихон плечами.

— Ты… изгой в семье?

— Да.

— Из-за того, какой ты есть, — тут же поняла она, соотнеся со своим отцом, который тоже являлся чрезмерно мягким и добрым для медведя. В их обществе признавали лишь грубую силу. Мужчина не воспринимался за мужчину, если из него не пёрла ярко выраженная доминантность. — Вот же гнусные сволочи. Почему всегда гнобят тех, кто не умещаются в их выдуманные рамки нормальности? Бесят меня!

— Это нравится в тебе, — признался он, ласково смотря на неё. — В первую встречу ты аналогично выражала негодование из-за нецелесообразности отдельных ритуалов неофициальной иерархической системы университета. Ни единого шанса не попасть под очарование твоей ошеломительно взбудораживающей экспрессии.

— М-м-м, вот как, — сконфуженно буркнула Люца и поковырялась десертной вилочкой в подсунутом официантом кусочке морковного торта. Постоянно смущал её своей прямолинейностью, ещё и слова такие красивые подбирал. И, кажется, она начинала понимать, почему Тихон обычно говорил короткими, рублеными предложениями. — Так, что у тебя там за мечта? Кем бы ты хотел стать, если бы предки?

— Мне нравится писать.

— Хочешь быть писателем? — Люца вскинула обратно на него взгляд и тотчас увидела идеально попадание в образ. Ни разу в жизни не встречала писателей или художников, но если бы её попросили представить, как выглядел такой оборотень, то, пожалуй, описала бы кого-то похожего на Тихона. Кого-то со столь же мудрыми глазами. — Ну да, тебе подходит. И чудинка в комплектацию включена.

— Ого, ничего себе! — воскликнул молодой мужчина, остановившись около их столика. Он наклонился голову набок, неприлично разглядывая Люцу с ног до головы, и сам себе под нос проговорил: — Ничего такая, ягодка почти поспела.

Форма носа с горбинкой, миндалевидные карие глаза и ещё более тонкая верхняя губа, почти затерявшаяся в усах, выдавало в нём близкого родственника Тихона. Даже ближе той женщины, что сидела в отделе кадров главного отделения мэрии. Тут почти одно лицо, только лет на пятьдесят старше и неожиданно более неприятное. Хотя ещё недавно она бы сказала, что он в её вкусе, но сейчас смотрела и чувствовалалишь глухое раздражение внутри.

— Привет, я Звенислав, старший брат Тихомира, — представился этот родственничек, возвращаясь взглядом к её лицу. — А вас как зовут, барышня?