Книга Милый чудак для вспыльчивой Бурой, страница 42 – Эвелина Шегай

— Нет, это не так делается, — проговорила она и дёрнула его за лацкан пиджака, чтобы показать, как правильно надо целоваться со всем пылом и страстью. А когда отпустила, то увидела, что у Тихона расцвёл не какой-нибудь скромный румянец на узких скулах, нет, у него всё лицо побагровело до самых кончиков ушей. — О мать моя медведица, какой ты милый! И теперь — мой! Мой милый чудик.

Тиская за контрастно горячие щёчки на фоне холодного воздуха, Люца ещё пару раз чмокнула его в губы. Её переполняло такой радостью, что казалось, она вот-вот лопнет от счастья.

Тихон аккуратно приобнял её за спину, чуть ниже лопаток, и предупредил:

— Быстро учусь.

— Ещё бы лучший студент на потоке, на четырнадцать лет приколотивший меня ко второму месту, быстро не учился! — воскликнула Люца, сама обхватила его за локоть и потащила в сторону ближайшей приличной кофейни. — Однако есть ещё ряд вещей, которые нам необходимо обсудить. Для этого предлагаю переместиться в более удобное пространство.

— Коллеги отправили за чаем.

— В жопу их чай, — отмахнулась она, догадываясь, как эксплуатировали её чудика всякие гады. — Своими ножками сходят, не сломаются.

— Уволят.

— Тебе важна эта работа?

— Нет.

— Ну вот и чё тогда париться? Как говорит мой дед: все любят удобных жополизов, оттого и пытаются внушить, что угождать другим важнее всего. А эти твои потребности — эгоизм. Но всё это чушь! Ты — самое важное, что у тебя есть. Поэтому надо слать в жопу любителей манипулировать чувством стыда. Не позволяй никому на себе ездить. Понял меня? — строго спросила Люца и заглянула в его лицо, впервые увидев там полноценную улыбку. Пусть и совсем скромную, со слегка приподнятыми уголками рта, но всё равно это прямо ошеломляло.

— Люблю, — сказал Тихон, тоже смотря на неё. — Тебя.

— Да чё ты торопишься, сейчас мы всё обсудим, — смущённо пробормотала она и энергичнее зашагала вперёд.

* * *

Первая кафешка, которая соответствовала критериям приемлемости для настольковажного разговора в понимании Люцы, оказалась книжной. Двухъярусное помещение не имело строгого деления на зону, где продавались книги, и зону, где посетители могли выпить чашечку чая с кусочком пирога. Они сели за столик по центру пустующего зала. Вид из окон в начале весны оставлял желать лучшего: повсюду островки наполовину растаявшего грязного снега, голые деревья, за зиму успевшие поднадоесть, и оборотни с кислыми минами, желающие поскорее скинуть с себя толстые и неудобные куртки.

— Так, для начала нам необходимо обсудить твоё пари с братом, — устроившись на деревянном стуле уже без сковывающей верхней одежды, заговорила Люца. — Как вышло, что вы спорили… кстати, в чём суть-то? В том, что ты не в состоянии самостоятельно завоевать девушку из влиятельной семьи?

— Да, — ответил Тихон после долгой паузы, за которой явно хорошенько поразмыслил над её вопросом. — Слава увидел письмо.

— Какое письмо? Ты кому-то писал любовное письмо, и он тебя за этим застукал?

— Тебе.

— Мне? — удивилась она, ощущая снова разливающееся тепло по груди. — Чего не отправил тогда?

— Отправлял. Много.

— Я ни одного не получила. Может, не на тот адрес слал? Или на тебя кто-то зуб точил на почте, поэтому выкидывал письма?

— Нет. Электронные письма.

— В смысле?

— Рядом сидели на информатике.