Онлайн книга «Гламорама»
|
— Мне насрать на то, какие там слухи ходят. — Ладно, хватит, перестань, прошу тебя. — Джейми откидывается назад, выдыхает дым и вновь взирает на меня, скрестив руки на груди. — И с кем я вообще разговариваю? С тем самым Виктором Джонсоном, которого я помню, или случилось чудесное превращение? — Я просто пытался тебе объяснить, что Хлое… — Слушай, мне абсолютно неинтересны твои отношения с Хлое Бирнс, — обрывает она меня раздраженно, делая официанту знак унести миску из-под похлебки. — Я и так все себе отлично представляю. Уик-энды на Саут-Бич, обеды с Энди Макдауэлл, дискуссии с примерно следующими темами: «Взойдет ли Хлое на Олимп моды или нет?», обсуждения достоинств и недостатков желтого цвета, а в сумочке Хлое ты продолжаешь время от времени находить использованные шприцы… — Заткнись! — выкрикиваю я. — Она только нюхала… — Ах, вот как! — Глаза Джейми оживляются. — Это для протокола? — Блин, мне глубоко насрать на все это дерьмо! — восклицаю я, упираясь руками в стол. — Еще мне только об этом думать не хватало, Джейми! Пауза. — Похоже, ты начинаешь приспосабливаться к окружающей среде, — улыбается она. — Конечно, разве ты не знала, что я — гений, зайка? — Тогда почему наш гений в Лондоне, а не у себя в Нью-Йорке? — задается Джейми вопросом. — Дай я попробую догадаться: он собирает материалы для того самого сценария, который он всю жизнь собирался написать? — Послушай, зайка, я — гений, — повторяю я. — Я понимаю, что тебе в это трудно поверить, но это так. — Приятно познакомиться, — отзывается она, но тут утомление вновь берет верх, и она хныкает: — О нет, только не это, не эти видения из прошлого. Восьмидесятые возвращаются, и сейчас у меня снова случится депрессия. Я замечаю, что она дрожит, словно от холода. — Но это же великолепно, зайка! — восклицаю я с энтузиазмом. — Поддайся своему настроению! — Нет, Виктор, — отвечает она, покачивая головой. — Вопреки общераспространенному мнению, я уверена, что в видениях из прошлого нет решительно ничего хорошего. — Но почему, зайка? — Потому что я не имею ни малейшего желания освежать в памяти период нашей учебы в Кэмден-колледже. — Зайка, не валяй дурака! Разве тебе не бывало весело в Кэмдене? Признай это, — говорю я, — и не смотри на меня так, словно я спятил. — Весело? — ужасается она. — Ты помнишь Руперта Геста? Думаешь, мне было весело встречаться с ним? — Он был просто торговцем наркотиками, зайка, — говорю я. — Он даже не был студентом. — Не был? — переспрашивает она растерянно, а затем, припомнив что-то совсем личное и крайне неприятное, стонет: — Боже мой! — А мне вот все помнится больше Роксанн Форест, — поддразниваю я ее. — А еще как я просто великолепно проводил время с этой шведочкой — как ее? — Катри-ной Свенсон. — Хам, — вздыхает она, но быстро берет себя в руки и решает подыграть мне. — А ты помнишь Дэвида Ван Пелта? Митчелла Аллена? Мне тоже было с кем великолепно проводить время. Повисает заметная пауза. — Увы, зайка, среди моих друзей таковые не числились. Я узнаю характерное выражение, мелькнувшее на лице Джейми, и понимаю, что сейчас она начнет меня поддевать, а затем она назвала мне какое-то имя, но я в это время тупо смотрел на черный пол у нас под ногами, пытаясь вспомнить Дэвида Ван Пелта или Митчелла Аллена, и слегка отключился, поэтому сразу не расслышал то, что она сказала. Я попросил ее повторить имя. — Лорен Хайнд, — уверенно изрекла она, — ее-то ты помнишь, Виктор? — Э-э-э, нет, не очень, — небрежно, в тон ей, отвечаю я. — Ты должен помнить Лорен Хайнд, Виктор. — При этом Джейми вздыхает, глядя куда-то в сторону. — Лорен Хайнд? — Это имя — для меня пустой звук, — говорю я безразлично. — С чего это я должен ее помнить? — Ты бросил меня ради нее. После долгого молчания, во время которого я отчаянно пытаюсь вспомнить точную последовательность событий в течение любого произвольно взятого семестра, я наконец изрекаю: — Ничего подобного. — О Боже, возможно, это была ошибка, — говорит Джейми, так беспокойно заерзав на стуле, словно она к нему случайно приклеилась. — Нет, помнить-то я ее помню, — говорю я, глядя на Джейми в упор. — Но я помню также, как я взял академку, а когда я вернулся в декабре, то тебя нигде не было… — Я тоже была в академке, Виктор, — парирует она. — Зайка, дело в том… Я понимаю, что победа — на ее стороне и что мне никогда не удастся убедительно оправдать свое поведение, и поэтому просто спрашиваю ее: — Ты все еще на меня злишься? — Конечно, ведь это погубило всю мою жизнь, — вздыхает она, закатывая глаза. — Мне даже пришлось переехать в Европу, чтобы навсегда забыть о бросившем меня гении. — Ты что… на самом деле здесь с тех самых пор?— озадаченно спрашиваю я. — Но это же… невозможно. — Я живу в Нью-Йорке, тупица, — отзывается она. — Я там работаю. — Почему же мы тогда ни разу не встречались? — Я думаю, что это следствие заговора, в который вступили твоя зацикленность на самом себе и мой страх перед всеми, кто живет в Манхэттене. — Но, зайка, ты такая крутая, — говорю я. — Как ты можешь хоть кого-то бояться? — Ты знаком с Элисон Пул? — внезапно спрашивает она. — Гм-м, — я слегка закашливаюсь и затем бормочу: — можно я не буду отвечать на этот вопрос? — А я вот слышала… — Слушай, когда ты меня в последний раз видела? — спрашиваю я, перебив ее на полуслове. — Я принимаю клонопин, а он вызывает долговременные провалы в памяти. — Ну, — говорит она, — например, я видела фотографии с тобой на показах в «WWD» за прошлую неделю. — Ты имеешь в виду показ Тодда Олдема? — спрашиваю я. — У тебя сейчас при себе этот номер? — Нет, это был показ Кельвина Кляйна, — говорит она. — Ах да, — говорю я безразлично. — Да, именно так. — Я вспомнила о твоем существовании и поняла, что мне от тебя никуда не деваться, когда я увидела рекламу Gap, в которой ты снимался пару лет назад, — продолжает Джейми. — Это была очень приличная черно-белая фотография твоей головы, подписанная: «Даже Виктор Вард носит хаки» или как-то в том же духе. Глядя на это фото, у меня сложилось впечатление, что ты носишь свои хаки с достоинством, Виктор. Ты произвел на меня чертовски сильное впечатление. |