Онлайн книга «Золотая свирель. Том 2»
|
Нет! Стой! Стоооой!!! Влево, вправо, бросок, удар, взрыв, грррраааау! Алые пятна мелькают каруселью, ноздри рвет одуряющий запах. Незнамо откуда взявшийся огненный зайчик мечется впереди, путаясь в лапах, бестолково наскакивает и чирикает, чирикает. Собака. Пес. Отвлеки его, песик, умничка, пожалуйста! Мальчик на кобыле… уехал? Ой, нет, не смотри, не ищи его! – Чирик-чирик! Чирик-чирик! Пес крутится у лап. Второго не видно, а этот скачет как кузнечик. – Грррр! Ау!!! Прыжок… мимо. Чирик-чирик! Прыжок, свист хвоста. Веером рассыпается срезанная трава. Чирик-чирик! Вжжжик! – свист драконьей плети. Бац! Огненный зайчик взлетает в небо. В черное небо, кувыркаясь и разбрызгивая искры, как праздничная шутиха. Я закрываю глаза. Жаба ты. Жаба безмозглая. Пасть да жопа. Такой пес… Дракон топчется на месте, опустив руки. Сглатывает горькую слюну. Чую его растерянность – у него сжимает горло, и он не понимает почему. А вот почему! Потому что ты убил собаку, которой не стоил и коготка на задней ноге. Урод убогий… понимаю, за что Малыш так тебя ненавидит. – Ау… ау? Ску, ску, ску… Вздрагиваю от неожиданности, уши настороженно разворачиваются, улавливая звук. Кто скулил? Несколько шагов вперед, шаря глазами по траве. Вот он. Ворох стынущей плоти, вытекшее золото, погасшее солнце. Пес мертв. – Ску, ску… С обалдением понимаю, что скулит сам дракон. Тяжело смотреть на мертвую собаку, он отворачивается и плетется прочь. Обратно, по своим же следам. Азарт иссяк, убежавшая добыча перестала быть добычей. Кажется, я поняла. Кажется, я поняла, как можно сосуществовать в одном теле с полуночной тварью. Пока не сформулировала, но почти поняла. Интересно, что скажет Малыш, когда я поделюсь с ним соображениями? Эрайн? Тук-тук? Никого нет дома? – Грррр… Предупреждающее ворчание. В отместку я возвращаю в памяти картинку с убитой собакой – действенный способ захлебнуться чувством вины, тем самым обессиливающим чувством, которым попрекал меня Малыш. Дракон кукожится, вжимая голову в плечи. Не знаю, ведомо ли ему чувство вины, но горечь и тоску он ощущает превосходно. Горечь и тоску надо заесть. Дракон стоит над трупом овцы, ауратепла сократилась до едва заметного марева, ни кости, ни внутренности больше не просвечивают сквозь шкуру. Вытекшая кровь похожа на ржавую воду. Но пока плоть еще теплая, ее можно съесть. Да Бог с тобой, ешь. А то опять охоту затеешь. Эй, погоди. Что это на овце накручено? Что это за ремни, тряпки какие-то… А ну плюнь! Плюнь, дракон! Это же яд! Это же псоглавцы нам с тобой подсунули! Плюнь, милый! Плюнь! Дура-ак! Он, рыча, терзает мясо, срывая зубами клочья шкуры вместе с кожаными мешочками, пришитыми к ремням. Мешочки лопаются под руками и во рту, из них течет горьковатая жидкость. Мясо залито ядом, а он его жрет! Холллера! Что же делать? Гадкое. Мясо гадкое, плохое, фу… Нет, не так. Что я ела плохого? Клопа в малине! О, этот незабываемый вкус, от которого невозможно избавиться! Такой, что аж волосы дыбом. От него испакощенный язык сам собой высовывается изо рта на целый фарлонг. Тьфу, тьфу, беее! Дракон плюется, вытирая губы сгибом кисти. Тухлое яйцо, истончившаяся пленочка не удерживает желток, потерявший цвет и густоту и растекающийся жиденькой мутью с волокнами сизого гноя. А уж аромат… беее! |