Книга Одинокий. Злой. Мой, страница 137 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

Виктор никак не реагировал, лишь жадно впитывалв себя всю эту сцену. Оно и понятно – он лишних проблем как раз не хочет.

– Мне нужны сутки, чтобы попрощаться и закончить дела, – сказал Платон твердо под мой вздох ужаса.

– Я дам тебе пять минут, – Нику лениво зевнул. – О! Хотите, обвенчаем вас напоследок? Лет триста назад я некоторое время гостил в католическом монастыре, даже имею соответствующий сан. А что, соглашайтесь. Будете соединены душами, хоть не на земле, так на небесах. – Он картинно смахнул слезинку со щеки.

Уж не знаю, обманывал он или говорил правду – но не удивилась бы, узнай, что Альбеску действительно от скуки успел побывать даже священником.

Платон на его насмешливое предложение никак не отреагировал, только шагнул ко мне и крепко обнял. И хоть я понимала, что передо мной чужое незнакомое тело, но вжалась в него со всей силой. Вцепилась онемевшими пальцами, пытаясь, наверное, защитить собой, спаяться с ним намертво, только бы не отпускать. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

– Не надо… – взмолилась еще раз, чувствуя, как глаза наполняются слезами. – Пожалуйста, одумайся…

– Не плачь. – Он нежно коснулся моего лица. – Все будет хорошо. Да и к тому же однажды ты спасла жизнь мне, настала моя очередь платить по счетам. Теперь мы квиты.

– Не надо, – повторяла как будто в тумане. – Платон, ты не понимаешь, на что соглашаешься.

– Послушай, Мари. Мне все равно не будет покоя в теле отца. Меня убьют либо арбитры, либо собственные братья. Так хоть какая-то защита. Лучше уйти к Альбеску, чем существовать в вечных просчетах собственной гибели.

– Это не жизнь…

– Но и не смерть. Дар молчит, значит, рядом с Нику мне не грозит умереть. Понимаешь?

Мое сердце ныло, разрывалось от почти физической боли. Все застарелые раны и залеченные шрамы воспламенились, стоило вспомнить «жизнь» у Альбеску. Я не желала подобной участи никому и уж точно – не тому мужчине, которого успела впустить в свое сердце.

Я была готова пожертвовать собой ради него. Точнее – отдать Нику заслуженное. Ведь мое согласие на сделку добровольное, я сама продала себя Альбеску – и не имею никакого права менять свою никчемную жизнь на жизнь Платона.

Чего я добилась, что умею? Кроме варки зелий, ни в чем не преуспела. Исчезну – никто и не вспомнит. Никто не всплакнет. А он – гениальный ученый, маг с огромным потенциалом. Он разберется с отцом,отсидит остаток времени под домашним арестом – и вновь сможет заниматься тем, что получается у него превосходно.

Я же свой выбор однажды сделала и теперь должна расплатиться за него сполна. Пусть и с запозданием.

Платон ничего не сказал мне больше – лишь коротко поцеловал в губы тем самым поцелуем, который бескрайне солон от непрошеных слез и пахнет вечным прощанием.

Затем подошел к бесу. Тот поднялся с диванчика. Они застыли друг напротив друга.

– Спасибо за все. – Орк пожал Виктору ладонь. – Не держи на меня зла за прошлые обиды.

– Мы же друзья, а у друзей нет старых счетов, – ответил бес грустно. – Жаль, конечно, что наша дружба обрывается столь скоро, но я запомню ее до самой смерти.

В доказательство своих слов он вновь дотронулся до шеи, напоминая, видимо, о видении собственной кончины.

– По возможности передай моим братьям, чтобы не злились. Да и с Серпом не помешало бы разобраться. Могу я попросить тебя хоть как-то посодействовать? Не требую помощи, но хотя бы анонимную весточку черкани куда следует.