Книга Одинокий. Злой. Мой, страница 187 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

Сейчас он понял, каким был эгоистом. Всегда. Последние несколько лет Платон провел за исследованиями. Были ли его попытки «помочь» братьям искренними? Наверное, да. Он никому не желал зла. Но братья явно хотели не такой помощи и не просили о ней. Потому что так он уподоблялся отцу, который всегда знал, как лучше для всех. Но нельзя решать за других. Нельзя отнимать у другого существа свободу выбора. Ему пришлось и самому лишиться выбора, чтобы понять это со всей отчетливостью.

Теперь Платон мог все примерить на себя.

Будет ли у него шанс на прощение? Поверят ли его извинениям?

Сможет ли он доказать семье, что достоин носить фамилию Адрон, хоть орком больше и не является?

Это тоже угнетало. Не могло не угнетать. Лишиться сущности – как будто потерять конечность. Ты помнишь ее, ты испытываешь фантомные боли. Но тебе никогда уже не вернуть ее.

После ритуала Платон навсегда утратил способность обращаться и первые недели в Теневерсе переживал потерю. Он не принял ее сразу, поначалу пытался выстроить прошлое иначе, постоянно говорил себе: «А что, если…» Даже планировал, как можно попробовать провести обратный ритуал…

А потом резко отсек эту мысль. Нет уж, хватит. Из-за его твердолобости и желания вернуть орочью сущность любой ценой и случилась вся эта история. Однажды он уже совершил чудовищную ошибку, и будет полной глупостью попытаться «все исправить» в очередной раз.

Ему куда важнее безопасность близких. Над ними всегда бы нависал Серп – и его следовало обуздать раз и навсегда. Если бы пришлось вновь сделать выбор, Платон бы без раздумий провел ритуал отречения. Ради родных он бы пожертвовал жизнью и сделал бы это столько раз, сколько необходимо.

Когда он выйдет из заключения, то обязательно расскажетбратьям, что произошло в поместье, – пусть ему и тошно от одной этой мысли. Не хочется признаваться в собственной неудаче. Страшно смотреть им в глаза. Это ведь исключительно его вина. Отец едва не обрел свободу из-за него. Он подверг всех смертельной опасности.

Сейчас нужно молчать, ибо стены Теневерса все слышат. Но через год… даже меньше года… Платону придется перебороть себя и поговорить с братьями начистоту.

Потому что неизвестно, что придумает Серп. А если он сбежит? А если найдет способ выклянчить у Нику свободу?

Молчать нельзя. Хватит. Намолчался уже.

В общем, Платон много думал, корил себя, а потом… он внезапно почувствовал, что утерянная сущность больше не тревожит его, как прежде. Какая разница, орк ты или человек? Не раса определяет твои достоинства и недостатки.

Только ты сам…

Твои слова. Твои решения. Твои поступки.

Плевать, кто ты по крови: орк, бес или обычный человек – важно лишь то, какой ты внутри.

Платон постоянно вспоминал Мари…

Вот уж кто при внешней хрупкости имел стальной стержень, кто не боялся действовать и готов был шагнуть в бездну ради спасения Платона.

Как она там? Нашла себе кого-то? Теперь, когда она свободна и вольна заниматься всем, что ей вздумается, вполне возможно, что Марьяна встретит хорошего мужчину. Кого-то, кто будет любить ее и беречь.

Он, конечно, назвал ее перед Дитрихом своей невестой. Ну а как иначе? Если бы сказал: «Ну, мы вроде как встречались, но это было недолго», – вряд ли бы Дит проникся.

Мари бы осталась без защиты Адронов.