Книга Одинокий. Злой. Мой, страница 94 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

Ладно, оставим эту проблему на потом. Сейчас есть куда более глобальная: доктор, лежащий на полу без чувств.

– Да жив он, жив, – скучающе отметил Серп, когда Платон склонился над бездыханным телом, чтобы еще раз проверить дыхание. – Где там твоя подружка шляется?

Платон болезненно поморщился. Слабость все накатывала, и только болтливой галлюцинации рядом не хватало для полного счастья.

– Эй, ты меня слышишь вообще? – спросил Дитрих в трубку.

– Прости. Задумался немного.

– Угу. Пожалуйста, веди себя прилично. Мы за тебя беспокоимся, мама с ума сойдет, если ты что-то натворишь. Ей сейчас и так тяжело придется, – напомнил Дит, взывая к совести брата.

Платон согласно помычал в ответ, выражая полное согласие, и повесил трубку.

– Слушай, сынок, а если док очнется, ты его еще раз головой приложишь? – с неподдельным любопытством вопросил Серп, поднявшись со стола и пройдясь по кухне взад-вперед. – Может, проще засунуть его в машину и утопить? Не справился с управлением, улетел в озеро. Ах, какая трагедия! Еда моей драгоценной Агаты пропадет! Невыносимая потеря!

Он приложил ладонь ко рту и жалостливо покачал головой.

– Замолкни, – взмолился Платон.

– Ты слабак, Платоша, – имя сына он специально выделил ядом. – Маленький нытик, который не может решить проблему силой. Жаль, не таким я тебя растил.

– Мне тоже жаль, что ты не сдох раньше. Но я держу свою жалость при себе.

– Посмотрим, кто еще сдохнет, – фыркнул Серп. – Думаешь, я так просто от тебя отстану? Наивный дурачок. Я у тебя вот тут прочно засел, – он постучал по виску сгибом пальца.

Платон начал читать вслух состав на коробке из-под сыра, чтобы заглушить его голос.

Мари вернулась через какое-то время с целой связкой кореньев. Разложила их на столе, начала мелко крошить, достала банки с полок. Все у нее получалось проворно, как будто всю жизнь хозяйствовала на этой кухне.

Платон даже засмотрелся.

В кастрюльке кипела вода, и Мари по очереди складывала внутрь составляющие зелья, периодически бросая опасливый взгляд на бессознательного доктора.

К счастью (причем как Платона, так и самого доктора), тот не собирался приходить в себя. Серп исчез, стоило Мари оказаться на кухне, – и это тоже радовало. Потому что чувство беспомощности,когда над тобой издевается собственная галлюцинация, доводило до отчаяния.

Пока варился отвар, Марьяна с Платоном прибирали кухню от следов «преступления». Остатки корешков затолкали поглубже в мусорное ведро. Включили вытяжку, чтобы проветрить помещение. Натерли столы до блеска, но оставили «творческий беспорядок» – недоеденное печенье в вазочке и недопитый чай в кружке.

Зелье забулькало, закипев. Все, можно доставать.

– В идеале ему нужно дать настояться три-четыре часа, – вскоре оповестила Марьяна, – но сомневаюсь, что док будет ждать столько времени. Попробуй напоить его так. Зелье хуже не будет, просто побочных реакций больше. Потеря концентрации внимания, общая рассеянность, тошнота, головокружение, тахикардия.

– Ну, нам это только на руку.

Мари подула в чашку, куда вылила зелье, скептически осмотрела его на свет.

– Ну, должно сработать. Последнюю пару часов он не вспомнит. Скажи, что это последствия удара головой, – сообщила веско. – Короче, придумай что-нибудь. Ладно, я пойду в свой любимый камин. Дальше – сам.