Книга Бывший. Злой. Зеленый, страница 45 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

– Моника! – внезапно грубо оборвал её Злат. – Замолкни. Расскажи лучше, как состояние Платона. Врач говорил о мозговой активности? Ты успела что-то заметить?

– Ты уж определись, замолкнуть мне или отчитаться, – нисколько не смутилась птица, но затем добавила серьезнее: – Я запомнила показатели приборов, когда это случилось.

– Он двигался? Может быть, шевельнулся или глаза открыл?

– Нет, ничего. Поверь, я бы заметила.

Я вздохнула, проходя вперед. До этого даже если я и пыталась кого-то заговорить, он всегда был в сознании. А тут получится ли вообще? Услышит ли меня Платон?

– Это ужасное место, – тем временем жаловалась Моника Златону. – Представляешь, тут уборщицами работают бесы! Тут! В самом сердце «Цербера». Фу!

В ее голосе чувствовалось неприкрытое отвращение. Уж не знаю, какие счеты у Мони были с бесами, но явно те ей совершенно не нравились.

– Какая тебе разница, кто здесь работает? – осек её Злат. – Ты вообще то ли голубь, то ли крыса, то ли недоразумение. Уж не тебе персонал «Цербера» осуждать.

– Но-но. Попрошу. Во-первых, не крыса, а орлица. Во-вторых, я, по крайней мере, не хожу с гаденьким видом и не вынюхиваю чужие тайны. А бесы, сам знаешь, это делают, даже не задумываются! Пришла сегодня одна, якобы санузел почистить. А чего его чистить, он не используется! Короче, я протестую против таких работничков! Набрали по объявлению незнамо кого. Так и скажи Дитриху: я против.

– Угу, обязательно скажу. Теперь помолчи.

Мы подошли к Платону. Мужчина лежал на медицинской кушетке, подключенный ко всевозможным приборам. Тут были и человеческие – мониторы внутричерепного давления, кардиомонитор, ЭЭГ – и магические: всевозможные кристаллы, регистратор ауры, магический осциллограф. И еще куча-куча всего…Что-то едва слышно тарахтело, стукало с рваным интервалом, что-то издавало равномерные писки.

– Нам уйти? – тихо уточнил Злат. Во взгляде, который он бросал на Платона, была глухая черная тоска.

Я покачала головой. При попадании в чужое сознание всегда был риск уйти слишком глубоко и потерять дорогу назад. Лучше, чтобы кто-нибудь находился рядом.

– А это вообще безопасно – рядом с этой кисочкой-людоедочкой находиться? – Моня похлопала крыльями. – А то залезет и к тебе в голову, не только к Платону, и так уже в душу нагадила, так еще и…

– Моника! – От того, как рявкнул Злат, даже я втянула голову в плечи, а птичка и вовсе свалилась с плеча своего владельца.

– А я что? Я ж ничего. Я ж о тебе, дурак, беспокоюсь, – обиженно отозвалась птица, снова взмывая под потолок. – Кто, если не я?

Орк буквально побагровел, и я поспешила вмешаться.

– Я не могу зачаровать несколько людей сразу. Силы всегда имеют только один вектор направленности. Тут ведь не массовый гипноз. А перемещение части моего сознания в чужое. А в нескольких местах одновременно баюны быть не умеют.

– Бла-бла-бла… – Птичка закатила глаза и села на подоконник.

– Можешь размяться и полетать пока, – кисло улыбнулся ей орк, подходя к окну.

– Да я и тут могу полетать, и вообще, ветрено сегодня…

– Размяться и полетать, – повторил Злат с нажимом, распахивая окно.

Порыв воздуха на мгновение охватил всю комнату, смахнув бумаги со стоящего неподалеку стола.

– Ах какая прекрасная нынче погода, а не пойти ли мне полетать, – высоким голосом пробормотала птичка. А затем вдруг резко повернулась ко мне. – Смотри у меня. Обидишь его – глаза выклюю.