Книга Огромный. Злой. Зеленый, страница 14 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

– Я… я и не думала, что вы… – ужаснулась я. Понимание, что я могла случайно обидеть бабу Раю, испугало куда больше магии душ, о которой они тут говорили. – Простите, пожалуйста, я не имела в виду ничего такого. Просто никогда не слышала ни о чем подобном.

– Еще б она слышала. Секретфирмы. – Она скрестила руки на груди, вздернув вверх подбородок. Глаза при этом показались молодыми, чужеродными на этом старческом теле. В них было куда больше силы, чем могло быть в маленькой хрупкой старушке. – Диточка. Давай прямо. Зачем ты пришел? Не девицу же показать, в самом деле. И не клиентов обсудить. Ты с фирмой лучше отца справляешься, да и что уж душой кривить, лучше меня. Я и на этом свете-то только благодаря тебе еще. Чего не одобряю, сам знаешь.

– Баб Рая, ну чего ты… – начал было Дит, но старушка его перебила.

– Не спорь. Я же чувствую, что это ты мою душу здесь держишь. Даже когда ты за тысячи километров, чувствую. Я давно так уже не умею. Кошку свою, Мурыську, и ту в прошлую годину упустила. А ведь с сороковых годов вместе были, блокаду прошли, она мне мышей из подвалов ловила… – Старушка, расчувствовавшись, смахнула несуществующую слезу со щеки. – Выкладывай давай, что у тебя.

Дитрих в ответ забарабанил пальцами по журнальному столику и после короткой паузы наконец выдал:

– О тебе я и хотел поговорить. Ты договор на продление охраны не подписала на этот год. Забыла, наверное. Я привез дубликат.

– Забыла? – Бабушка усмехнулась. – Я тебе тут рассказываю, что даже с кошкой простилась своей любимой. Неужели не понимаешь? Устала я, пора мне уйти. Внуки мои при делах все, за вас переживать не буду. Все, отпусти меня. Я же не вампир, чтобы три столетия небо коптить.

Дитрих ее попросту проигнорировал. Он достал толстенную папку черного цвета, протянул ее старушке, но та лишь покачала головой.

– Кажется, не девчонка у тебя хворенькая, а ты сам. Совсем меня не слышишь. Диточка, посмотри на мою квартиру. Ты не видишь разве, она разваливается? Я последний десяток лет из нее даже выйти не могу, сил не хватает. Пол прохудился совсем, а недавно окна рассохлись.

– Можно ремонт сделать… – зачем-то влезла я.

– Молодая ты, да глупая. Не сделаешь здесь ремонт, потому что квартира – это я сама. Мы с ней связаны. Когда она в пыль осыплется, и мне конец придет.

Мужчина шумно втянул воздух. На его лице читалось недовольство, отрицание, полнейшее нежелание услышать. Целый спектр эмоций. Но я осмотрелась еще раз и внезапно поняла, о чем говорит старушка.

Каково ей жить как в клетке? Ежедневно видеть свой дом – саму себя – и понимать, что молодость уже не вернется,что все обращается в прах, разваливается на куски.

Вся эта плесень на стенах, разломанные половицы, сгнившие оконные рамы – часть ее души. Дитрих может удерживать душу в мире живых, но моложе она не станет.

– Бабушка, не заставляй меня повторять. – Глаза мужчины блеснули злым пламенем.

– Дит… – Я положила ему ладонь на колено. – Послушай. Может быть, твоя бабушка права?..

– Тебе-то откуда знать, кто прав?! Так. Я сейчас вернусь! – рявкнул Дитрих и быстрым шагом вышел из комнаты.

– Взрывной он, весь в отца, – сказала баба Рая и обернулась ко мне. – Врать не стану. С матерью твоей мы никогда не ладили, корыстная она тетка и в корысти своей не видит берегов. Для нее ни людей не существует, ни обязательств, ни договоров. Но ты вроде другая. Ну-ка, скажи как на духу: любишь моего внука?