Книга Огромный. Злой. Зеленый, страница 90 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

Он ведьпонравился мне с первого взгляда. Стоило только глянуть на него, как внизу живота потеплело.

И вот теперь этот человек – ладно, орк – сидит рядом, прижимает меня к себе, и я могу наслаждаться его запахом, его голосом. Им самим. Всем, до единой черточки. Тем, как запросто он рвется в бой, не страшась за собственную жизнь. Как быстро решает проблемы. Как заботлив и непреклонен в этой своей заботе – пусть мы всего лишь соучастники фиктивной женитьбы. Как он силен…

Тьфу.

Кажется, бокал был лишним…

– Давай потанцуем, – через долгую секунду согласился Дитрих, подавая мне руку.

К моему удивлению, он вытащил меня на середину танцпола. Нахмурился – музыка играла явно не для совместного танца, слишком быстрая и рваная, – поджал губы.

– Эй, официант! – пощелкал пальцами Злат. – Поставьте что-нибудь медленное. Для молодоженов! А то голубки пообниматься никак не могут!

Мелодия тотчас сменилась, стала тихой, романтичной. Дитрих притянул меня ближе, руками обхватил мою талию. Я положила руки на его широкие плечи. Он вел плавно, кружил меня в танце, а я прижималась головой к его груди и слышала, как часто колотится его сердце.

Ладони скользили по моей спине вверх-вниз. Ничего запрещенного, но каждое прикосновение порождало волну мурашек. Мне хотелось, чтобы он не останавливался. Не прекращал. И песня эта не заканчивалась, и все застыло в этом мгновении, где мы были чуть пьяны, веселы и беззаботны.

Если бы завтра не наступило, я бы даже не опечалилась.

– Ты вкусно пахнешь, – шепнул Дит мне на ухо, и я покраснела от того, как бесстыдно и одновременно целомудренно звучала фраза.

– Это персиковый шампунь, – ляпнула зачем-то.

– Нет, не шампунь. – Губы его остановились в сантиметре от моей шеи. – Что-то сладкое, но не приторное. Очень нежное. Ранимое, но не слабое. Это сама ты. Твой запах.

– А ты пахнешь гелем для душа, – честно призналась я. – Ментоловым. Но тоже вкусным.

Дит усмехнулся, но не отстранился. Губы коснулись моей кожи. Легонько. Очень осторожно, едва-едва. Дитрих застыл на мгновение. Наверное, ожидал, что я отстранюсь или испугаюсь. Но я – почему-то – лишь подставила шею под этот странный, но невероятно желанный поцелуй.

Мне показалось, что мир пошатнулся, перекрутился и вернулся в прежнее положение. Во рту пересохло.

Мы остановились, но никто не ругался и не требовалуйти с танцпола. Все исчезло, кроме этого мужчины, что крепко держал меня в объятиях. Кроме его аромата – вкуснее ничего не придумаешь, чем тот гель для душа, – кроме пальцев, чертящих по моему позвоночнику узоры.

– Тая…

Я подняла лицо, и губы Дитриха оказались так близко к моим. Горячее дыхание обжигало словно пламя. Он задавал мне немой вопрос. Глазами. Губами. Всем своим телом.

Можно?..

Когда Тая предложила остаться в клубе, Дитрих не сразу среагировал. Мысленно он все еще был в событиях сегодняшнего дня, снова и снова прокручивал в голове все пути и развилки, что успел увидеть.

Еще никогда прежде у него не получалось видеть столько вариантов сразу. Ведь только недавно он сам говорил своей невесте, что его дар – это не видения, не фильм, в котором кадр за кадром он видит сюжет. Нечто иное, нечто большее. Дит перевел взгляд на сидевшего рядом Виталика, на брата, смотревшего на это молодое дарование как на ходячий мешок с деньгами. В голове тут же вспыхнуло с десяток противоположных образов. Виталик соглашается поехать со Златоном, они улетают вместе… Виталик звонит отцу, и в итоге после разговора с ним отказывается от предложения о работе… Виталик остается в клубе, рыжеволосая красотка, что поглаживает его коленку, заражает его неизлечимой для человека болезнью… И смерти, много смертей, самых разных, скорых и не очень, быстрых и медленных, мучительных агоний.