Книга Проклятие главы рода, страница 148 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

— Спасибо. А я… — Она зажмурилась, прислушиваясь к себе, кажется, действие чар начинало потихоньку спадать. — Буду любить за нас обоих, если придется. Только разреши мне это сделать. Не отталкивай меня.

— Никогда. Теперь уж точно.

Агата уткнулась носом в грудь мужа и дрожала, чувствуя, как старая жизнь с треском рассыпается в прах. Все её иллюзии и мечты. Все те надежды, которые она строила раньше. Воздушные замки обращаются в пепел, но на их месте выстраивается бетонный фундамент будущего.

Пусть муж её и не любит, но только он сумеет позаботиться о ней и детях. Разве это не важнее какой-то там любви, которая может вспыхнуть и сиюминутно исчезнуть?

Теперь они почувствовали друг друга сполна — и это связало их крепче любой иной связи.

— Надо успокоить детей, — попросила Агата. — Здесь становится холодно.

— Я сам их проверю, а ты пока иди в спальню.

В ту ночь она плохо спала, а утром не отрывалась от мальчишек ни на секунду.

Полностью действие ритуала «Сопереживание»закончилось ближе к рассвету, и Агата навсегда утратила способность видеть чужие смерти. Чувств мужа она тоже больше не улавливала так явственно, но всё равно ощущала, что в ней как будто осталась его часть. Некая жесткость и рациональность, которой никогда не хватало импульсивной Агате.

Наверное, и в нем сохранилась частица эмоций Агаты. Потому что утром Серп съездил с Игорем Семеновичем по магазинам (вот и не пришлось оправдываться перед водителем, почему Агата передумала насчет рынка), а вернулся со свежими пирожными и фруктами.

Тем утром, днем и даже вечером они были беззаботно счастливы. Да и в дальнейшем тоже: хоть Серп и оставался холодным, но Агата замечала, что он научился сглаживать углы. А ещё чаще стал повторять, что Агата и дети ему нужны. Проявлять хоть и мимолетную, но ласку. Интересоваться её мнением. Пусть не всегда. Но чаще, чем раньше.

Серп даже согласился на совсем уж романтическую глупость: повторить брачные клятвы, тем самым забыв всё старое плохое, что было между ним и Агатой — и начать всё сначала. Очиститься от прошлого. От упреков и недопонимания.

В присутствии сыновей они совершили брачный обряд, а затем обменялись прядями волос, запечатали те в кулоны и убрали в шкатулку, чтобы навсегда сохранить частичку друг друга. Это было необязательное условие обряда — в прошлый раз Агата с Серпом им пренебрегли. В молодости им казалось какой-то глупостью резать волосы и хранить их как святыню.

Но сейчас решили сделать всё «по традициям». Правильно. Как должно быть.

Вскоре дурные мысли отступили прочь, потому что, стоило взглянуть в глаза Серпа, как появлялась уверенность: он со всем справится. Главное — поддерживать его и никогда не сомневаться в его решениях. Не осуждать. Не пытаться исправить.

«Я буду любить за нас обоих», — напоминала себе Агата.

И это её обещание помогало выстоять даже в самые тяжелые минуты.

Двадцать пять лет спустя

Агата старалась быть хорошей свекровью, но почему-то интуитивно недолюбливала всех девушек, что появлялись рядом с её сыновьями. По правде, с Платоном и Дитрихом в этом плане было проще. Первый ушел в науку и особо знакомствами не интересовался, а младший… Дитрих с юности увлекался реставрацией старинных вещей, уехал учиться за границу, всё свое время посвящал любимому делу. Говорил, что люди с нелюдями ему не очень-то и нужны. Ну а потом ему и вовсе достался семейный дар — и этот «подарок» сделал младшего сына совсем отчужденным. Далеким. Закрытым.