Книга Обвести вокруг хвоста, страница 31 – Анна Орлова

Мама дорогая! Такое бельишко и в нашем мире продается только в магазинах "18+". Кружевная тряпочка с разрезами в самых интересных местах. Разве что не мини бикини, а эдак до середины бедра.

"Где ты это взял?!" – поразилась я.

"Стащил, – сознался он с достоинством. – Из тайника вдовушки, мря-я-у!"

Из тайника? Вдовушки?

"Хочешь сказать, из потайного ящика комода?"

Кот сощурился.

"Бери выше. У нее сейф был. С неплохой защитой, кстати. Она уже все оттуда забрала, но я успел раньше!"

И грудь выпятил. Хвали, мол.

Я не стала спрашивать, как фамильяр умудрился сунуть туда лапку. Не пойман – не вор.

Меня больше занимало другое.

"Белье – в сейфе?!"

Это же не наркотики, оружие или запрещенные кты!

"Там и противозачаточное зелье было!" – сообщил фамильяр и довольно прижмурился. Словно кот, притащивший мышь на хозяйскую подушку.

"Ты разбираешься в таких вещах?!" – вновь поразилась я.

Васька глянул на меня снисходительно.

"Я же фамильяр! Я даже сварить такое смогу… То есть мог бы…"

"Не будь у тебя лапки, – закончила я со вздохом. – Ладно. Выходит, у вдовушки точно был любовник. А значит, и мотив!"

Гроб водрузили в центре стадиона.

Сначала я решила, что для прощания. Но к покойнику никто не подходил. Не касался поцелуем лба, не рыдал над телом, не голосил. Даже вдова, судорожно комкающая платочек, сидела поодаль. Рядом с ней, прямой и печальный, замер сын. Серьезный, строгий, даже отдаленно не похожий на того шалопая, что всего несколько часов назад сорвал с меня чадру. Можно было подумать, что все это мне приснилось!

Хотя… При виде меня Эрик Поссет вздрогнул и поспешно отвернулся. Не приснилось!

И начались речи. Покойного ректора нахваливали так, словно все в академии держалось на нем одном, и теперь всем нам оставалось лишь посыпать голову пеплом и разойтись по домам.

Впрочем, всерьез эту болтологию никто не воспринимал.

Студенты откровенно зевали и обменивались записочками. Преподаватели поглядывали на часы. Даже прийти соизволили не все! Уветку, например, я не видела. У Ыдрына было такое лицо, словно он тоже мечтал сбежать, да новая должность не позволяла. Нужно же держать марку перед представителями министерства! Высокие гости держались лучше, но видно было, что скорбь их наиграна, а речи написаны по шаблону.

Бедный ректор! На его похороны собралась толпа народу – и никто из них не горевал искренне.

Я сидела рядом с Киккой и Нодди, который ради такого случая облачился в черный пиджак "с искрой" и явно тесноватые ему брюки. Кикка обошлась темной шалью поверх обычного платья. Мне переодеваться не пришлось: чадра и так была черной. Можно сказать, вечный траур по бедным орчанкам, которым приходилось это носить.

Наконец выступления закончились, и в наступившей тишине к покойнику рука об руку шагнули Ыдрын и Эрик Поссет. Протянули ладони – и в дерево ударили две струи нестерпимо яркого пламени.

Я отшатнулась и с трудом проморгалась. Гроб весело пылал, как будто его хорошенько облили бензином. Пять минут – и от тела остался лишь тонкий слой серого пепла.

Сын опустился на колени и принялся заметать пепел в совочек. Но это же!..

– Пипидастр, – выдохнула я и так резко подалась вперед, что чуть не загремела с трибуны.

– Ну да, – Кикка удивленно покосилась на меня.

– Так положено, – прогудел Нодди, оглаживая роскошную бороду, украшенную черным бантом. – От пипидастра пришли – с пипидастром и уйдут.