Книга Змеиные боги, страница 78 – Лизавета Мягчило

– Только ее? Замечательно. Гаврилова, чеши отсюда. – Елизаров был серьезен, сейчас даже он казался злым. По-настоящему разъяренным, готовым рвать и метать.

Как же у нее хватило наглости снять кольцо с тела?

– Нет. Не только. – Щек отвел взгляд, коротко пожав плечами, аккуратно продвигаясь среди хладнокровных к порогу. Каждый шаг четко выверен, мужчина обходил ядовитыхгадюк, касаясь самым краем носка безобидных ужей. И Кате казалось, что это его забавляло – игра со смертью. Проходил напрямик, через самые густые клубки. – Эта охота их раззадоривает, почти все после долгой зимы голодны. Такова их природа. Деревенские знают их повадки и легко избегут опасности, но вы… Под большим вопросом. Косвенно змеиный царь вас не тронет, вами попытаются пировать другие нечистые. Более кровожадные.

Щек закончил путь, ловко вскакивая двумя ногами на ступеньку, и игриво сощурился.

Так тревожно стало от происходящего, что Катя не могла выдавить из себя и намека на радость от его присутствия. Впервые рядом со Щеком было неспокойно, она не чувствовала себя в безопасности. Мужчина говорил о нечисти и ее повадках так же воодушевленно, как маленький ребенок рассказывает правила новой игры.

– Что за ерунда? Как змея может сделать предложение? Чем она может его озвучить вообще? – Гаврилову веселое безумие Щека пробрало куда больше, чем крики и укоры Одоевского. Рука с кольцом на пальце от лица упала вниз, будто кукловод перерезал ниточки у надоевшей куклы. Она трусливо завела ее за спину.

– По поверьям, он умеет обращаться в человека. Сначала идут змейки-сваты, затем выходит сам жених. Но, Щек, разве змеи не женятся жарким летом? – Катя проводила его растерянным взглядом и шагнула следом в дом. Компания затянулась внутрь, Саша зашел последний. Помедлив у двери, запер ее на засов.

Дом казался зловещим и неуютным, Смоль успокаивала себя тем, что это все игра воспаленного воображения. Опустилась на лавку, плотно сводя ноги, сжала колени пальцами. Происходящее пугало, пижама у ожога пропиталась желтоватой сукровицей, болело тело, жрало напряжение.

Щек опустился рядом на пол, прижался спиной к ногам, игриво запрокидывая голову на коленки, глядя снизу вверх. Янтарные глаза перетягивали на себя весь фокус, заставляя неловко ерзать, ощущая, как румянец жжет щеки.

– Я слышала твой голос в парилке. Ты меня спас?

– Отчасти. – Он лукаво прищурился, обнажая в широкой улыбке зубы. – Я был не одним желающим записаться в твои рыцари. Командная работа с вашим хмурым предводителем.

Хмурый предводитель кипел и сейчас, бросив на него осторожный взгляд, Катя дернулась, Щек с насмешливым стоном поднял голову. Бестужев стоял в тени коридора, наблюдая за ними издалека. Плотносжатые губы, потемневшие от злости глаза, желваки на скулах. С него можно было рисовать картину «Гнев Аполлона». Смоль уколол стыд.

– Спасибо.

Саша что-то искал в ее взгляде и, не найдя, разочарованно кивнул, разорвал расстояние и сел рядом на скамейку.

– Я не смог бы иначе. – Констатация вышла болезненной, обреченной. От боли, с которой он это произнес, сжались внутренности. Спина Щека напряглась, и Кате захотелось провалиться под землю, уйти от этого глупого противостояния. В своих чувствах она давно запуталась.

Глядя в ледяные глаза Саши, она тонула, возвращалась в прошлое, в котором зимой он грел окоченевшие пальцы в своих ладонях и хохотал, выпуская горячие клубы пара в небо. В том прошлом она страдала и была счастлива одновременно. Сгорала от своей любви, от мечты, которой не было суждено сбыться. А Бестужев взращивал в ней семена надежды, опускал голову на коленки, бинтовал порезанный во время готовки палец, прижимал к себе в порыве радости. Взращивал, чтобы потом растоптать, выделяя ласковым голосом «лучшая подруга». Лучшая, но всего лишь для дружбы.