Онлайн книга «Хикори-дикори»
|
– Нет-нет, – поспешно прервал его инспектор. – Я вполне доверяю мнению студента-психолога! – У нее было очень несчастное детство, явившееся причиной эмоционального блока… – Да-да, конечно. – Инспектор Шарп отчаянно пытался уйти от рассказа об очередном несчастном детстве. С него вполне хватило детства Нигеля. – Вам она давно нравилась? – Я бы не сказал. – Колин отнесся к вопросу вдумчиво и серьезно. – Такие эмоции, как любовь, влечение, могут нахлынуть внезапно. Подсознательно меня, конечно, тянуло к Селии, но я не отдавал себе в этом отчета. Я не собирался рано жениться, а поэтому мое сознание противилось влечению, проявлявшемуся на подсознательном уровне. – Ага. Понятно. А Селия Остин была рада помолвке? У нее не было колебаний? Раздумий? Может, она что-то утаила от вас и это ее угнетало? – Она призналась мне абсолютно во всем. Совесть ее была чиста. – Вы собирались пожениться… а когда? – Через некоторое время. Я сейчас не в состоянии обеспечивать семью. – У Селии были здесь враги? Может, ее кто-нибудь ненавидел? – Вряд ли. Я много думал над этим вопросом, инспектор. К Селии тут хорошо относились. На мой взгляд, дело совсем не личного порядка. – Что вы имеете в виду? – Мне не хотелось бы сейчас уточнять. Пока это лишь смутные догадки, мне самому многое неясно. И как инспектор ни настаивал, ему не удалось вытянуть из Колина ни слова. В списке инспектора оставались лишь Элизабет Джонстон и Салли Финч. Сначала он пригласил Салли. К нему явилась хорошенькая девушка с копной рыжих волос и лучистыми, умными глазами. Ответив на обычные формальные вопросы, Салли неожиданно сама перешла к делу: – Знаете, что мне хочется, инспектор? Мне хочется поделиться своими соображениями. Лично моими. Понимаете, в этом доме творится что-то неладное, что-то действительно неладное. Я просто уверена!.. – Потому что Селию Остин отравили? – Нет, у меня и раньше возникало такое чувство. Причем давно. Мне не нравилось, что тут происходит. Не нравилось, что кто-то разрезал рюкзак, а потом искромсал шарф Валери. Не нравилось, что конспекты Черной Бесс залили чернилами. Я собиралась уехать отсюда, уехать немедленно. И я обязательно уеду, как только вы разрешите. – Значит, вы боитесь, мисс Финч? Салли кивнула: – Да, боюсь. Я чувствую во всем происходящем страшную жестокость. Да и сам пансионат – это как бы коробка с двойным дном. Нет-нет, инспектор, я говорю не о коммунистах. Я чувствую, что слово «коммунисты» так и готово сорваться у вас с языка. Но дело не в них. И может быть, в общежитии даже не творится ничего противозаконного. Я не знаю. Но готова поспорить на что угодно – эта жуткая баба в курсе дела. – Баба? О ком вы говорите? Уж не о миссис ли Хаббард? – Нет, мама Хаббард – прелесть. Я имела в виду старую волчицу Николетис. – Весьма интересно, мисс Финч. А вы не могли бы уточнить вашу мысль? Насчет миссис Николетис. Салли покачала головой: – Увы, я не могу сказать ничего определенного. Но стоит мне увидеть ее – и мороз по коже. Здесь происходят странные вещи, инспектор. – Мне бы хотелось услышать что-то более конкретное. – Мне тоже. Вы, наверное, решили, что у меня больное воображение. Возможно, однако я не исключение. Взять хотя бы Акибомбо. Он перепуган до смерти. И по-моему, Черная Бесс тоже, хотя и не подает виду. И мне кажется, инспектор, Селия что-то знала. – О чем? – В том-то и загвоздка. О чем? Но я помню, тогда, в последний день, она что-то говорила… мол, все должно выясниться… Она призналась в своих проступках, но намекнула, что знает кое-какие секреты и они скоро раскроются. Я думаю, что она знала чьи-то тайны и поэтому ее убили. – Но если дело было так серьезно… Салли его перебила: – Вряд ли она представляла себе, насколько это серьезно. Она не отличалась сообразительностью. А попросту говоря, была дурочкой. Она что-то знала, но ей и в голову не приходило, что ее подстерегает опасность. Хотя, конечно, это лишь мои домыслы. – Ясно. Спасибо… А когда вы в последний раз видели Селию Остин, в гостиной после ужина? – Да. Хотя… вообще-то я ее и потом видела. – Где? Вы заходили к ней в комнату? – Нет, но, когда я пошла к себе, она как раз уходила. – Уходила? Из дома? – Да, она стояла в дверях. – Довольно неожиданный поворот. Мне никто об этом не говорил. – Думаю, никто просто не знает. Наверное, она попрощалась и сказала, что идет спать, и я, как и все остальные, была бы в этом уверена, если бы не видела ее своими глазами. – Значит, на самом деле она поднялась к себе, переоделась и куда-то пошла. Так? Салли кивнула: – Я думаю, ей нужно было с кем-то встретиться. – Так-так… С кем-то чужим или из пансионата? – По-моему, из пансионата. Ведь если бы ей хотелось поговорить с человеком с глазу на глаз, она вполне могла бы пригласить его к себе. А раз она ушла, значит, ей предложили встретиться в другом месте, чтобы сохранить это свидание в тайне. – Вы не знаете, когда она вернулась? – Понятия не имею. – Может, Жеронимо, слуга, знает? – Если она вернулась после одиннадцати, то да, потому что в одиннадцать он запирает входную дверь на засов. А до этого она закрывается просто на ключ, который есть у каждого студента. – А вы не помните точно, во сколько она ушла из дома? – Где-то около десяти, может, чуть позже, но ненамного. – Понятно. Спасибо за информацию, мисс Финч. Последней, с кем беседовал инспектор, была Элизабет Джонстон. Инспектор поразился ее выдержке. Она отвечала на каждый вопрос четко и уверенно, а потом спокойно ждала следующего. – Селия Остин, – сказал инспектор, – с негодованием отвергла подозрение в том, что она причастна к порче ваших конспектов, мисс Джонстон. Вы ей поверили? – Да. Думаю, Селия не виновата. |