Книга Биение истинного сердца, страница 183 – Айя Кот

Многие тогда отравились и умерли. Окрестили его Ягой, сторонились, ибо слух пустили, что она на тот свет всех отправляет. А он и женщинам до Черномора часто помогал, и детей травками поил, чтобы сильными росли, а не умирали, воинов на ноги ставил, раны залечивал примочками… Характер у него, конечно, на любителя был. Но это только на первый взгляд. Вроде холодный, неприступный, а всё равно всем поможет, подскажет, чаем напоит, накормит. И уютный он очень, если дверь в его обитель не выламывать. Я уже и не вспомню, чего мы с ним не поделили когда-то… — Есения тихонько усмехается. — А потом разошлись окончательно. Мы воевали, а Ёкки, который для всех с Большой Земли стал Ягой, куда-то перебазировался со своей землянкой. Тогда думали, что всё-таки достали его маги и убили. Но раз избушка здесь… Скорее всего возвращался на Буян, пока тот ещё был открыт и жив, и забрал её оттуда. Может, летать научил, а может, к ступе привязал и перетащил. У неё грузоподъемность прекрасная. Напитал древесинуочередным отваром. Тогда на Буяне все смеялись, что намудрил Ёкки, сделал из обычной деревяшки что-то настолько сильное, что аж бесполезное. Прямо как маги с Большой Земли. Они же те ещё любители бесполезной мощи…

Есения замолкает, с удовольствием вслушиваясь в тишину и наблюдая за полубессознательным состоянием всех присутствующих. Ей всегда нравилось рассказывать истории так, чтобы присутствующие могли ещё и видеть их перед своими глазами. Чтобы картинки мелькали, сменяясь, чтобы чувствовалась ленивая лёгкость, которая бывает в моменты, когда вот-вот провалишься в сон. Нравилось удерживать магов в таком состоянии. Это ведь не просто интересный рассказ, но ещё и потрясающий отдых для сознания и тела. Есения с радостью бы только так и использовала свой талант, но слишком уж часто приходилось в рассказы добавлять некоторые незаметные детали, которые заставляли магов сходить с ума или против воли обездвиживали их.

Можно ведь рассказывать о чём-то приятном, но картинки показывать совершенно другие. Или в нужные добавлять элементы, которых быть не должно. Рассказываешь о том, как человек ложкой зачерпывает кашу, а визуально посылаешь сигнал о том, как он топором рубит пюре. Бессмыслица, заставляющая мозг сходить с ума и тратить все силы на то, чтобы понять и привести картинку к норме. А в это время очень удобно доставать информацию из мага или обезвреживать его. Но чаще — уничтожать.

Коротко вздохнув, Есения осторожно касается пальцами щеки Арсения, который тут же поворачивает голову и смотрит с такой нежностью и преданностью, что у Есении аж что-то покалывает внутри. Её Арсений. Доверительно отдавшийся баюканью, хотя мог бы и не поддаваться. Есения в него не целилась. Она в принципе рассказывала не для того, чтобы довести всех до состояния тряпочки. А получилось… Есения качает головой и осторожно утыкается носом в щёку Арсения. Он всё понимает, чувствует, но совершенно расслаблен и податлив. Добровольно. С максимальным доверием. Зная, что ничего плохого не случится и можно доверить целую жизнь…

Лес недалеко от Московии. Очень поздняя ночь, плавно перетекающая в утро.

Зевнув, Арсений подкидывает веточек в костёр и вновь заглядывает в подпространство. Тепловой купол мерцает сверху, одна из голов Горыныча уткнулась в землю и дышала на неё, подогревая, Серёжа спал на рюкзаках, Птахов свил гнездо в волосах Дениса и тоже дремал, а Есения свернулась калачиком возле Арсения на еловых ветвях, которыми они накрыли землю, прежде чем укладываться. Вокруг такая же тишина, как и вечером. Ни движений, ни каких-либо энергетических всполохов, словно сильнейшие Московии не собирались вчера их арестовывать. Подозрительное спокойствие.