Онлайн книга «Биение истинного сердца»
|
— Погоди минуту. — Есения берёт Арсения за руку, останавливая. — Ты вряд ли наугад натыкал условий для открытия. Каждое должно что-то значить. — Логично. — Арсений кивает. — Смена циклов — как сброс старого, обновление, то, что было сделано когда-то, можно выключить, выкинуть, завершить. Максимальный уровень силы, чтобы… — Арсений хмурится. — Ну, предположим, что он должен совпасть с тем уровнем, что был в момент закрытия. Не по факту, а как возможность достичь того уровня, ибо в тот момент мы явно были ослаблены и закрывал я его из последних сил. Ну или как готовность выдержать снятие барьеров… Не знаю… Что я мог в это вложить? — Первое ещё может быть, а вот со вторым ты куда-то не туда пошёл. — Есения хмурится и пересаживается поближе к кровати рядом с Арсением. — Может, ты сделал так, что не откроешь его, пока не перестанешь умирать? Проклятие же может испариться вместе со сменой циклов? — Может. — Арсенийкивает. — Но не было никакого проклятия. А вот сделать так, чтобы я был способен выдержать всю эту мощь и мог и дальше оберегать Буян… — Арсений задумчиво чешет затылок. — Есь, я не мог его закрыть, не оставив кому-то знание о том, как открыть. — Ага. — Есения закатывает глаза. — Стоят вокруг нас маги озлобленные, проклинают, а ты кому-то рассказываешь инструкцию по… — Она замолкает на полуслове, еле сдерживая порыв треснуть себя по лбу, и разворачивается к Арсению, хватая его за руки и заглядывая в глаза. — Перед своей смертью, самой первой, за несколько секунд до того, как защиты окончательно рухнули, ты попросил меня не забывать нашу песню и повторять её каждый раз, когда будет тяжело. Сказал, что однажды она нас спасёт. Она стала для меня как молитва для людей за это время. И… Сейчас ведь тоже тяжело, да? Нам грозит очередная кровавая бойня, да? Вдруг… Ну даже если Буян не откроем… Вдруг она тебя сейчас спасёт? — Начни. — Арсений кивает. — Я должен вспомнить в процессе. — Си рума ту ламэ вивьена лэнаре. — Есения, стараясь не запинаться, прикрывает глаза, сосредотачиваясь на словах и стараясь не допускать даже крохотной мысли, что это не сработает вообще никак. — Шелуна симилэ ту манэ лин мирка… — …Там капа тим сона… — Арсений начинает вторить ей. — Ин клона раморэ си тапа мил дэна. — Есения замолкает, потому что дальше слов не было, но Арсений продолжает. — Сун нэнка ми ни лима ду ми милэ.[1] Сначала не происходит ничего. Ни вспышек, ни подпространственного хора, ни изменений, ни метеоритов, падающих с неба. Есения ждёт секунду, две, три, и собирается разочарованно выдохнуть, уйдя затем комочиться в угол, но избушку внезапно начинает потряхивать. Лёгкие вибрации, ощущавшиеся по началу, становятся всё сильнее, и Есения вцепляется в Арсения, зажмуриваясь. Можно было бы списать всё это на то, что избушка решила внезапно подняться на ноги, но она поднимается плавно и движения больше похожи на лёгкую качку корабля. Ёкки выдрессировал бедолагу, чтобы не вскакивала как сумасшедшая, роняя и разбивая его многочисленные баночки внутри себя. А сейчас избушку конкретно трясло и, судя по звукам, банки всё же полетели на пол. Есения уже начала радоваться, что в детской всё намертво приколочено, но избушку тряхнуло сильнее, и комнату озарило голубоватое, практически ослепляющеесияние, поэтому радость уступила место отчаянной надежде на то, что они не призвали какую-то лютую хтонь из подпространства и в целом смогут пережить этот непонятный ужас. Арсений рядом что-то говорит, кажется, даже успокаивающее, но Есения не может разобрать ни одного слова из-за нарастающего гула множества голосов. К зажмуренным глазам прибавляются закрытые уши, и Есения уже ни на что не надеется. Просто утыкается лбом куда-то в Арсения. |