Книга Биение истинного сердца, страница 227 – Айя Кот

— Пётр Алексеевич! — Макар с лёгкой растерянностью на лице заходит в комнату. — Все маги живы. В лесу обнаружили Костина. Сказал, что взяли в плен, а потом просто выкинули. Обращались хорошо.

— Я тоже умею хорошо обращаться, Светлый. — Влад усмехается. — Особенно, если мне нужно усыпить бдительность.

— Костина доставить лично мне в руки. — Пётр Алексеевич кивает, соглашаясь со Владом. — Не расслабляться! Продолжаем попытки отыскать избушку. Она еле поднималась! Вряд ли улетит далеко.

— Маги с соседних городов будут полностью готовы примерно через час.

— Орехов, — Влад смотрит на подчинённого, — двадцать минут вам на всю подготовку. Эти улетели либо для того, чтобы обойти нас и ударить с неожиданной стороны, либо Есения добирает последние крупицы, и так же вот-вот ударит.

— Как толькообнаружим, бьём на поражение. — Пётр Алексеевич обводит взглядом всех присутствующих. — Никаких разговоров. Никаких вариантов. И мы обязаны найти их первыми. Работаем.

Буян. Предрассветные сумерки.

— Арсений…

Избушку трясёт так сильно, что кажется она вот-вот развалится и упадёт прямо в океан, который с головой захлестнёт их своими водами, не оставляя вообще никаких шансов на спасение. Рукой Есения придерживает голову Арсения, сидя возле него на коленях, а сам Арсений в прямом смысле слегка левитирует над полом. Явление весьма редкое, и крайне тревожное, ибо левитирующий маг — либо очень сильный и владеющий древними техниками, либо такой же сильный и… мёртвый. Смерть обычных магов практически ничем не отличалась от человеческой смерти, кроме выхода энергии и воспарения её. В случае с сильнейшими и Буянорождёнными можно было изредка наблюдать, как их тела сами по себе немного отрывались от поверхности и парили из-за той самой выходящей энергии, которой обычно настолько много, что она начинала тянуть за собой тело. И если учесть, что Арсений сейчас вряд ли способен провернуть фокус с левитацией…

Есении хочется кричать. Скулить, разнести эту избушку самостоятельно, провалиться вслед за ним в небытие, сделать хоть что-то, чтобы он очнулся, но получалось только загнанно дышать и оглядываться по сторонам, судорожно перебирая в голове абсолютно всё, что она когда-либо видела, знала и не знала. Безжизненность Арсения разъедала Есению изнутри. Невыносимо медленно и мучительно. Она уже просто не могла видеть спокойно прикрытые веки, чуть приоткрытые губы, умиротворённую бледность. Казалось, что секунды растянулись в вечность…

А потом она почувствовала сильный удар.

И услышала, как травяная пыль взметнулась вверх, а затем медленно начала осаживаться на все поверхности.

Чувствуя себя в абсолютном вакууме, Есения медленно наклоняется к Арсению и касается его лба своим, а с губ нервным шёпотом срываются строчки их песенки. Как мантра. Как молитва. Как безмолвный крик о помощи, надежды на которую умерли ещё тогда, в самую первую Арсеньеву смерть. Есения одна. Опять. Снова. В тишине и боли, раздирающей изнутри. Настолько сильной, что она даже не чувствуется, словно стала такой же частью тела, как рука или нога. Это как тронуть горячую воду и ощутить холод. Боль, разумеется, догонит. И осознание настигнет тоже, накрывая лавиной, отключая сознание и переводя организм в режим выживания. Но, к счастью, это будет потом.А пока…