Книга Биение истинного сердца, страница 259 – Айя Кот

— Думаю… — Пётр Алексеевич опускает поводья, быстро переглядывается с притихшим Владом и спускается с коня,выходя чуть вперёд. — Мы сможем договориться без боя…

Большая земля. Лето. Квартира Арсения и Есении. Утро.

— Почему ты вообще должен туда идти? — Есения хмуро смотрит на Арсения, который застёгивает джинсы.

За окном шумит листва и дети, светлые занавески волнует лёгкий тёплый ветерок, утреннее солнышко мягко бликует на поверхностях, пахнет клубникой и тихим счастьем. А Есения всё равно умудряется ворчать, забравшись на стол с ногами, хотя настроение шкодить. Такое давно забытое, кажущееся неправильным и каким-то лишним, но Арсений рядом спокоен, бесконечно доволен, сосредоточен на пуговицах и молниях, и Есения всё же позволяет себе тихонько сдвигать стопку бумаг с магическими печатями на край стола. Такую важную стопку, нужную и с не очень приятным привкусом бюрократии, которая последние полгода отбирала почти всё свободное время.

— Еся… — Арсений деланно хмурится и лёгким движением руки отодвигает бумаги подальше от края, одновременно перенося под руку Есении коробочку с бумажными салфетками. — Кодекс един.

— И я об этом прекрасно знаю. — Есения закатывает глаза, продолжая за Арсения, и скидывает коробочку на пол, тоскливо смотря ей вслед. — А ещё я знаю, что все правила и законы переработаны тобой. И тебе не кажется странным, что созданное тобой собирается судить тебя же?

Арсений с тёплой улыбкой на губах подходит к столу и мягко разворачивает Есению к себе, свешивая её ноги и устраиваясь между ними. Он не озвучивает ответы, которые и так известны. Есения уже поняла, что без суда за абсолютно идиотское стечение обстоятельств не обойтись. Весьма условного, разумеется, ибо даже Тёмные признались, что ведьмаки и так бы не выжили, но бюрократия…

Единственное, что Есения так и не смогла понять и принять за это время — бумажки. Тонны бумажек, фиксирующих чуть ли не каждый вдох. Она искренне недоумевала, зачем оно надо, если все и так прекрасно договариваются между собой, а в случае чего всегда можно аккуратно посмотреть кусок памяти со спорными моментами. Есения научила магов делать это без боли, а Арсений подкрутил у Судей излишнюю кровожадность из-за абсолютно отсутствующей эмпатии. Казалось бы, откажитесь вы наконец от этих вечных бумажных фиксаций и подтверждений! В случае спорных ситуаций даже к страшным-ужасным Судьям идти не придётся — есть новая организация, которая поможетвообще во всём. Но нет же! Бумажку на это, бумажку на то, суд для галочки, ибо закон есть закон даже для того, кто этот мир может уничтожить…

— Когда-нибудь и от этого откажутся, Есь. — Арсений с улыбкой на губах поправляет Есении чёлку и обнимает её. — Магам и так сейчас сложно. Весь уклад им перевернули.

Есения тихонько хмыкает, обнимая Арсения в ответ. В глобальном смысле они не сделали ничего особенного. После максимально реалистичной демонстрации силы и её последствий, Пётр Алексеевич быстро организовал им переговорный шатёр прямо посреди поля. Князев от чего-то старался особо не отсвечивать, помалкивать и в целом сторонился, но от переговоров не отказался, нагнав на всякий случай Тёмной охраны, которую Есения с радостью сидела и кошмарила, пока Арсений с сильнейшими решал, что со всем этим делать, и доказывал, что они точно так же заинтересованы в мире и процветании, а не во всеобщем уничтожении. Ещё раз показывал истинные намерения, честно раскаивался в совершённом, но с чётким подтекстом, что если кто-то удумает дёрнуться, то рука его не дрогнет. Последнее очень порадовало Князева. Минут на пять. А потом Есении надоела его коварная ухмылка, за которой скрывалось желание подтянуть Арсения на свою сторону, и она тихонько обошла Влада сзади, запрыгнула на спину, удерживаясь когтями за плечи, и нарочито громко облизнулась возле уха, заставив Князева резко передумать и замереть, ибо чувствовал, что одно неловкое движение и когти, упирающиеся в кожу, проткнут его как шампур мясо.