Книга Отпускай, страница 220 – Ольга Сурмина

За время его блужданий она изменилась. Казалось, печальный отщепенец её больше не интересовал. Стала сильнее. Злее, резче. Цветы наивной, практически детской, неприкаянной любви в ней выгорели дотла в то время, пока он спал с другой женщиной.

Всё. Свадьба навсегда останется у него в голове. Давно напоролся на то, за что боролся.

— Эмма. — Штайнер прикрыл глаза. — Скажи, на твой вкус, я привлекателен? Как мужчина.

— Что? — Она явно не ожидала этого вопроса. Сдвинула брови, но, все же, ответила. — Конечно... конечно да. На любой, наверно, привлекателен. Ты красивый, высокий. Умный. У тебя есть деньги и связи... вряд ли нашлась бы хоть одна девушка, которая, глядя на тебя решила бы что ты средний.

— Очень хорошо. Для меня ты тоже очень привлекательная. Раз мы друг другу симпатичны, может, начнем отношения? — Лицо словно застыло, и на нем не отражалось ни одной эмоции. — Что скажешь?

— Чего? — Фастер раскрыла глаза. — Нейт, ты чего?

— Это значит «нет», я правильно полагаю? А, собственно, почему? Ты не можешь меня простить? Если да, то что я могу сделать, чтобы ты меня простила? А если дело в чем-то еще, то давай решим это, и будем вместе. Ты не представляешь,как я устал любить в одни ворота. — В коридоре послышался тихий, отчужденный смех. — Но я не могу не любить. Поэтому, раз я привлекателен, давай будем вместе. Навсегда.

— Нейт. — Вновь чуть-чуть дрожал голос. — Сотни раз уже говорила, что...

— Я хочу твое сердце назад. — Взгляд становился жутким. — Что мне сделать, чтобы его получить? Чтобы ты снова со мной расслабилась, стала ранимой и нежной, такой, какая ты есть. Без поправки на нужду быть сильной.

— Выломать мне ребра и вытащить. — Фастер прищурилась, однако, отступила на шаг назад и ту же зашаталась. Каблуки плохо держали.

— Это не смешно. Может, твой доктор захочет так сделать, если у него закончится терпение, а вот я — нет. Меня не интересуют органы в банках. — Мужчина сложил руки на груди. — Ты же сама не хочешь меня отпускать. Ты не ушла, когда я вырубился на лестнице, хотя могла бы. Ты не ушла даже на следующий день, и потом. Я не могу тебя оставить, но ты тоже не можешь. Просто не можешь. — Лиловая радужная оболочка чуть блестела во мраке коридора. — Потому что ты любишь меня. Несмотря на все, что было, любишь. Но я сделал тебе очень больно, и эту боль ты не можешь отпустить. А еще ты не можешь отпустить меня. Так и живем. И знаешь… не отпускай. Давай держать друг друга, крепче, всю жизнь. Не отпускай меня. Я не хочу, чтобы меня отпустили.

В коридоре раздавались редкие, короткие всхлипы.

— Я отпустила. — Дрожали губы, глаза мокли от слез. Тело попеременно захватывали раздражение, злость, стыд и обида. — Отпустила!!! Давно!! Психолог доморощенный!!

— Эмма, ты рядом со мной. — Нейт странно улыбнулся. — Перестань врать хотя бы себе. Я никогда не отпущу тебя, потому что этого не хотим мы оба.

Она проглотила ком. Хотела, было, сказать, что он все себе выдумал, что пытается навесить то, чего нет, но слова в горле застревали режущими бритвенными лезвиями. Царапали нёбо, и никак не давали открыть рот. Бедовый, злобный, сейчас даже раздражающий «брат» Нейт — тот, о ком она, временами, думала по ночам. Уже без участия моря, пляжа, и любых других совместных поездок. Эмма просто думала, потому что думалось. Как его голова? Как он себя чувствует, можно ли ему как-то помочь? Может все-таки, как-нибудь, обнять? Чуть-чуть, и сказать после этого, чтобы не переживал. Вот так вот… глупо и размыто. «Не переживай, все нормально, правда» — можно было бы придумать более картонной для сочувствия фразы? В обезличенной, немногословной поддержке Фастер теперь била все рекорды. Но ведь лучше, чем ничего, верно?