Книга Отпускай, страница 236 – Ольга Сурмина

— Очень хорошо, что вы помните этот рубеж. Только не волнуйтесь, прошу вас, все нормально.

— С ним все хорошо?! — Аппарат вновь начинал мерзко и быстро пищать, голова от этого писка кружилась все сильнее.

— Да-да, с ним все чудесно. — Поспешил уверить мужчина. — Не беспокойтесь, все хорошо.

— Где он? Могу я его увидеть? — Девушка попыталась сесть, но получалось плохо. Ноги казались спицами, болели, как никогда раньше и совсем не хотели шевелиться. Нужно было прилагать чудовищное усилие, чтобы согнуть их в коленях, а когда это, наконец, получилось, они задрожали.

— Мисс, нет, постойте. — Тут же засуетился Доктор. — Не надо вставать, вам все принесут. Ваш молодой человек приедет, как сможет, ему сообщат, что вы пришли в себя. Полагаю, сейчас он на работе. — Взгляд вновь становился грустным. — Он приезжает к вам каждый день. В любую погоду, в дождь, в холод. Ни дня не было, чтоб он не приехал. И сидит тут до закрытия посещений.

— Не поняла. — В горле разрастался ком. Фастер перевела взгляд на прикроватную тумбу, на которой стоял огромный букет из белых роз, а рядом стояли открытки, подписанные разными почерками.

По телу прошел озноб, холодела спина. Ватными ладонями девушка попыталась коснуться лица, но тут же посмотрела на свои предплечья и отшатнулась. Действительно спицы,только не ноги, а руки. Узловатые, голубые пальцы, сиреневые венки.

— Что со мной произошло? — Глаза мокли. — Сколько я лежу тут? — Эмма перевела взгляд за окно.

С неба хлопьями шел снег.

Руки плетьми упали на постель. Капли слез падали вниз, и тут же впитывались в белый пододеяльник. Фастер стиснула зубы и тяжело, горько разрыдалась. Соленая вода оставляла на щеках розовые полоски, слипались меж собой ресницы. Девушка с ужасом посмотрела на собственное отражение в окне: под глазами пролегли глубокие синяки, губы потрескались и побелели, кожа напоминала тонкий пергамент. Только волосы были заплетены в аккуратную, милую косу на одну сторону. Одинаково коротко, но красиво подстрижены ногти.

— Шестьдесят семь дней. — Тихо ответил врач. — Соматогенная кома токсического типа. Вы пережили анафилактический шок на снотворный препарат. Циклически возвращались в сознание семь раз, но во время пробуждения речь была бессвязной. Вы ничего не помнили, никого не узнавали, затем вновь погружались в коматозное состояние. Я счастлив видеть вас сейчас с возможностью коммуницировать. — Мужчина растянулся в искренней улыбке. Он действительно был счастлив. — Была вероятность полной или частичной утраты воспоминаний, утраты… функций головного мозга. Но мы строили благоприятные прогнозы. В первый раз вы пришли в сознание спустя пять дней, и пробыли с нами практически восемнадцать часов. Периоды пребывания увеличивались, со временем, в последний раз вы были в сознании почти пять дней, и понимали речь, однако…

— То есть я могу через неделю отключиться снова? — Сдавленным, дрожащим голосом спросила Фастер.

— Я не думаю, что это произойдет. — Уклончиво ответил доктор. — Сегодня вы мало того, что понимаете мою речь, вы можете связно и здраво говорить со мной.

— Шестьдесят семь дней в общей сложности? Или только без сознания?

— В общей сложности. — Облегченно ответил мужчина. — Глубокая кома ведет к необратимым изменениям в структуре головного мозга, но вы очень сильная, мисс. Вы семь раз приходили в себя, и что это, если не воля к жизни, я не знаю. Такие случаи можно пересчитать по пальцам. Вы… были с нами. Находились в состоянии между ступором и стопором. Вы говорили с нами, а это уже не кома. Все будет хорошо.