Книга Отпускай, страница 49 – Ольга Сурмина

— Даже не знаю, что вы имеете ввиду. — Зубы сжимались все сильнее, и девушка чувствовала, как само по себе начинало дергаться нижнее веко. Настойчивые прикосновения продолжались, и она обреченно выдохнула. — Нервы, доктор Даглас. Меня впервые голой видит… незнакомый мужчина.

— Я понял, что неправильно вас понял. — Казалось, молодой человек вновь говорил весело, но интонация поменялась. Словно он пытался скрыть удовлетворение, или какую-то жуткую, беспричинную уверенность в чем-то. — Расслабьтесь. В конце концов, я просто врач. В глазах пациента врач вообще не должен иметь пола.

— Пациент в глазах врача тоже, мне кажется. — Фастер прищурилась, но тут же вновь отвела голову в сторону. Должен, или не должен… доктор имел пол. И забыть об этом девушка не могла.

— Расслабьтесь. — Повторил он. — Когда мышцы напряжены, измерения будут не такими точными. А для нас это очень, очень важно.

— Не могу. — Тяжело дыша, сквозь зубы пробормотала Эмма. — Я пытаюсь. Все равно, когда я голая, а человек передо мной практически на коленях, не очень получается.

— Вам помочь? — Мужчина невинно поднял брови, а Фастер дернулась от этого вопроса, затем неловко отпрянула. Должно быть, он имел ввиду что угодно, но только не то, что она подумала, и чего испугалась. А почему вообще она об этом подумала?

— Нет, я… я сейчас. — Голос прозвучал сдавленно. Девушка силой сглотнула ком в горле, и попыталась представить, что рядом лавка, и ей вот-вот можно будет присесть. Получалось. Мышцы расслаблялись, но ноги начинали чуть-чутьдрожать.

— Вы умница. — С улыбкой сказал Даглас, и вновь блеснули стекла очков. Навязчивые прикосновения по теплой коже внутренней стороны бедра продолжались, из-за чего Эмма виновато подняла голову к потолку. Это приятно, и вновь за это было стыдно. Приятно даже то, что он её похвалил, но это уже рождало тяжелый, мерзкий осадок. В глубине души хотелось, чтобы врач повел пальцами немного выше, но даже самой себе Фастер ни за что бы в этом не призналась.

— Ну вот. — Мужчина встал, вновь что-то записал в блокноте, затем жестом пригласил пациентку на кушетку. — Остались икры, руки, и стопы. Не так уж и страшно, да?

Она кивнула, и судорожно выдохнула. Чуть вспухшие и влажные от рефлексивного возбуждения половые губы мешали ходить, а факт, что доктор это заметил, ввергал в ужас. Когда накатывало понимание произошедшего, Эмма прятала взгляд. Дома на самом деле теперь нечего делать, домой не хотелось. Мысли о доме убивали. Но мысли о том, что после сегодняшнего доктору, как ни в чем не бывало придется смотреть в глаза, сверлили не меньше. Видел голой. Трогал, и… сказал. Что может быть хуже?

Даглас с бессменной улыбкой замерял ей икры, затем навис над лицом, и начал мерять руки. В нос тут же ударил запах больничного антисептика, и Фастер прикрыла глаза. Хлоргексидин. Чуть-чуть спирт, и совсем немного… что-то еще. Что-то еще, от чего девушка сдвинула брови.

Кровь?

— Я надеюсь, вы не сбежите от меня после сегодня. — Вдруг сказал физиотерапевт. — Я просто очень хочу помочь вам, вот и все.

— Что? — Эмма раскрыла глаза. Вновь словно читал мысли, и вновь по лицу полз румянец.

В ту же секунду врач нагнулся еще ниже, словно сквозь бликующие стекла очков изучал лицо своей пациентки. Казалось, еще пара сантиметров, и пряди его волос коснуться кожи её щек. Фастер резко выдохнула, снова слыша в ушах грохот собственного сердцебиения.