Книга Отпускай, страница 88 – Ольга Сурмина

В тот же момент на её лицо упала темная тень. Мужчина задвигал в гостиной шторы.

— Яркий свет провоцирует мигренозные боли. — Как робот отчеканилон. Затем быстро подошел, и забрал пульт с дивана. — Яркий свет в любых проявлениях, как и резкий звук. Тебе нужен кофе и покой.

— Что тогда мы будем делать? — Она ошарашено подняла брови. — Я думала, телевизор посмотрим. — План, в котором они вместе смотрят фильм в гостиной, обнимаются и лежат сейчас рассыпался в пыль. Нейт действительно заботился, но совсем не так, как представлялось вначале.

— Я буду сидеть в кресле. Ты будешь лежать в тишине и пытаться спать.

— Но как я буду спать, если ты собрался делать мне кофе? — От напряжения начинало дергаться нижнее веко.

— Я сказал «пытаться спать». В темноте и тишине тебе станет легче, как и от кофеина.

— А ты чем будешь заниматься? — Рот на правильном лице уезжал куда-то в сторону.

— Я же сказал: сидеть в кресле. И прекращай говорить со мной, головная боль может усилиться. — Темный силуэт ходил по комнате, убирая просветы между штор.

— И как долго мне тут лежать? — Тихо спросила девушка, с нескрываемым протестом глядя на Штайнера.

— Пока не станет легче. Все, замолкай.

— Ты Эмму тоже так укладываешь, когда ей плохо?! — Белита сузила глаза. — Или, все же, спрашиваешь, хочет она этого или нет?!! Что-то я ни разу не видела, чтобы ты диктовал ей, что делать, даже если она сама ползет наверх по лестнице. Может я тоже буду решать, при каких условиях мне лежать, когда у меня что-то болит? В конце концов, я знаю свой организм. И знаю, от чего мне станет хуже, а от чего нет. — Она нарочито медленно встала, и пошла к выходу из комнаты. — Я хочу прилечь в спальне. Кресел там нет, и раз ты сегодня не на работе, то приляг со мной. Посмотрим какой-нибудь фильм на низкой яркости экрана.

— Не сравнивай меж собой птицу и письменный стол. — Нейтан сложил на груди руки. — Эмма ходит на физио, конечно она будет пытаться сделать что-то сама, в том числе и подняться по лестнице. У нее мышечная дистрофия, а у тебя — мигрень, и то никто еще не уверен в этом. — Мужчина покачал головой и вздохнул. — Но даже с лестницей я ей помогаю, когда это нужно. По-братски. А она покорно принимает эту помощь. — Почему-то на фразе «покорно принимает» он странно напрягся, чуть сдвинул брови, и замер, словно проваливался в воспоминания. Какие-то вязкие, отвратительно приятные воспоминания.

Белита отшатнулась. От его выраженияхотелось дать ему пощечину. Снова.

— А таращишься на ее сиськи ты тоже «по-братски»?! — Прошипела Кин. Самоконтроль треснул. — Может, «сестру» еще и трахнуть можно?! А? Инцест — дело семейное, да?

— Что ты несешь? — Нейт чувствовал, как дергалось нижнее веко. — Я сказал, она мне как сестра. От таких шуток меня тошнит.

— В том-то и дело, что «как» сестра. Я слышала это уже раз сорок!! — Девушка скрестила руки на груди и оперлась на стену. — Я хочу, чтобы она съехала отсюда. Сколько можно тянуть?! Или ты до старости собрался так втроем жить? Выбирай, Нейт. — Вздох. — Выбирай, она или я. Так больше продолжаться не может.

Штайнер странно усмехнулся и покачал головой. Словно ультиматум прошел мимо него, и не задел даже краешком. Медленно приблизился, и нагнулся над её ухом:

— Сколько понадобится, столько она здесь и будет. Не надо пытаться мной манипулировать, Бел. Иначе, в порыве своего желания что-то мне показать и доказать, тебе придется ночевать на вокзале. По своей же воле, и это будет очень иронично. Возьми себя в руки, будь взрослым человеком. Все мы миримся с чем-то, что нам не по душе. И тебе тоже стоит воспитать в себе немного терпимости.