Онлайн книга «Кровная связь»
|
– Боже, боже! – вздыхает Пирли. – Ну ладно… Почему ты не позвонила, чтобы предупредить о приезде? Я бы приготовила что-нибудь для тебя. – Все случилось слишком неожиданно для меня самой. – Эх, да разве у тебя когда-нибудь бывает по-другому! – Она бросает на меня понимающий взгляд, потом отталкивает меня и проходит в спальню. – Что у тебя происходит? Натрисса сказала, что видела здесь привидение. Я замечаю маленькую девочку, она робко выглядывает из-за двери. – В каком-то смысле так оно и есть. Ступай взгляни на ковер у кровати. Пирли подходит к треноге, сгибается и обозревает пол орлиным взором женщины, потратившей десятилетия на борьбу с мельчайшими пылинками, которые могли испачкать ее дом. – А почему ковер выглядит так странно? – Это кровь. Старые пятна крови, оставшиеся на волокнах ковра. Она вступила в реакцию с химическим реагентом, который случайно разлила по полу Натрисса. – Кровь? – скептически вопрошает Пирли. – Я не вижу здесь никакой крови. Это похоже на зубы для Хэллоуина, которые ты надевала, когда была маленькой. Зубы вампира, совсем как у графа Дракулы. – Принцип тот же самый. Но здесь есть кровь, можешь в этом не сомневаться. – И только кровь способна заставить эту дрянь светиться? – Нет, – вынуждена признать я. – Некоторые металлы обладают аналогичным действием. Хозяйственный пятновыводитель тоже способен на это. Ты не разливала здесь «Клорокс»? Или, может быть, в прачечной, а потом занесла его сюда? Пирли поджимает губы. – Вроде бы нет. А может быть, и да. Наверное, все-таки могла разлить, я полагаю. – Мне приходилось видеть множество таких пятен. При реакции с люминолом кровь начинает по-особому светиться. И я на девяносто пять процентов уверена, что смотрю сейчас именно на кровь. – Знаешь, а я уже не вижу ничего особенного. – Пятно быстро выцветает. Вот почему мне пришлось его сфотографировать. Пирли всегда стремилась свести к минимуму негативные аспекты любой ситуации. Полагаю, отчасти ей платят и за это тоже. Раньше я даже частенько слышала, как она напевает во время работы старую песенку Джонни Мерсера, в которой речь идет как раз об этом: «Подчеркивайте положительное, забывайте отрицательное…» – Это может быть кровь оленя, – предполагает Пирли. – Или броненосца. Доктор Киркланд до сих пор стреляет броненосцев на каждом шагу. Они вечно роются во дворе, гадость такая. – Существуют особые тесты, которые покажут мне, человеческая это кровь или нет. Знаешь, а ведь потребовалось бы чертовски много крови, чтобы отпечатки получились столь хорошо очерченными. Видишь, вот это след ноги в сапоге, а вот это – отпечаток босой ступни ребенка. Пирли молча смотрит, всем своим видом выражая скептицизм и неодобрение. – Здесь были другие дети после того, как я уехала? – Вообще-то я единственный ребенок, а у моей тети Энн, несмотря на три замужества, детей нет. – Натрисса здесь часто бывает? Пирли отрицательно качает головой. – Ты прекрасно знаешь, что мои дети живут в Чикаго и Лос-Анджелесе. А Натрисса до этого была в доме всего два раза. А в эту комнату, насколько мне известно, она вообще не заходила. – Она поворачивается и окидывает девочку сердитым взглядом. – Ты была здесь раньше, малышка? – Нет, мэм. – Отвечай правду, сейчас же! Я не из тех мягкотелых учителей-белоручек, к которым ты привыкла в школе. – Я говорю правду! Натрисса обиженно выпячивает нижнюю губку, а я опускаюсь на колени и рассматриваю гаснущий отпечаток босой ноги. Пирли права – он уже почти исчез. – Натрисса, ты не могла бы снять шлепанцы и поставить ножку вот сюда? – Прямо в кровь? – Нет, не в кровь. Просто подержи ножку над ковром. Маленькая девочка сбрасывает желтые шлепанцы и опускает шершавую ступню в мои подставленные руки. Я держу ее прямо над меркнущим свечением отпечатка ноги. Они совпадают почти идеально. – Сколько тебе лет, Натрисса? – Шесть. Но все говорят, что для своих лет я большая девочка. – Думаю, ты права. На глаз я бы определила ее возраст лет в восемь, так что размер ее ноги примерно соответствует нормальной восьмилетней девочке. Пирли наблюдает за мной, на лице ее написано беспокойство. – Где мама, Пирли? – А как ты думаешь? Снова уехала в Билокси. – Чтобы повидаться с тетей? – А с кем же еще, по-твоему? Эта Энн притягивает неприятности, как моя Шеба – диких котов. – А где дедушка? – Доктор Киркланд отправился в очередную поездку. Но мы ждем его сегодня ближе к вечеру. – Где он был? На острове? – Господи, нет, конечно! Он уже давно там не бывает. – Тогда где же он? На лице у Пирли появляется замкнутое, почти враждебное выражение. – Я не должна говорить об этом. – Даже мне? – Я не знаю. – Пирли… Служанка вздыхает и, склонив голову набок, смотрит на меня. Мы с ней долгие годы хранили секреты друг друга. Пирли помалкивала о том, что подростком я частенько удирала из дома, чему она обычно бывала свидетелем, когда усаживалась покурить на крылечке в самое неподходящее время. Я же никому не рассказывала о том, что время от времени к Пирли заглядывали в гости посетители мужского пола. Пирли никогда официально не состояла в разводе, но с тех пор, как ей исполнилось тридцать, жила одна и обычно говаривала: «Я, может быть, и старая, но еще не мертвая». – Ты никому не скажешь, что это я тебе рассказала? – спрашивает она. – Ты же знаешь, что не расскажу. – Доктор Киркланд поехал в Вашингтон. – Город Вашингтон, штат Миссисипи? Вашингтон – маленький городок примерно в пяти милях к востоку от Натчеса, и одно время он считался территориальной столицей Миссисипи. Пирли презрительно фыркает. – Доктор Киркланд не потратил бы и пяти минут, чтобы съездить туда, разве только чтобы прикупить строевой лес. – Тогда где же он? – Вашингтон, округ Колумбия, девочка моя. Теперь он часто там бывает. Думаю, он знаком с самим президентом или еще с кем-нибудь в этом роде. – Он и в самом деле знаком с президентом. Но он же не может ездить к нему на встречу. С кем он встречается? – Я не могу сказать тебе того, чего не знаю сама. И вообще, думаю, этого не знает никто. – Даже мама? |