Онлайн книга «Кровная связь»
|
– Чтобы ты не чувствовал себя одиноким, – негромко говорю я. Прежде чем отвернуться, я достаю из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и опускаю его в гроб, рядом с коленом отца. Это один из рисунков из альбома, который он хранил в зеленом вещмешке под полом амбара. Карандашный набросок Луизы Батлер, улыбающейся с выражением безграничной любви в глазах. Наверное, мне следует испытывать чувство вины за свой поступок, но я ее не чувствую. Скорее всего, в те годы Луиза берегла его от боли, как никто из нас. Она принимала его таким, каким он был… мужчиной с израненной душой. – До свидания, папа, – едва слышно шепчу я. – Спасибо за то, что пытался спасти меня. Я отворачиваюсь от гроба и возвращаюсь к инвалидному креслу, давая знак Майклу, что теперь он может присоединиться к нам. Он быстро подходит ко мне. – Я хочу взглянуть на реку, – говорю я ему. – Ты не мог бы поднять меня на Еврейский холм? С возвышающегося над Миссисипи на триста футов Еврейского холма открывается величественный вид на реку. Майкл не может скрыть своего недовольства. – Кэт, идет дождь. – Я знаю. Мне нравится дождь. Пойдешь со мной, Пирли? – Хорошо, дитя мое. – Вы сможете подняться на холм? – обращается к ней Майкл. Пирли презрительно фыркает. – Мне, конечно, уже хорошо за семьдесят, но я все еще могу прошагать пешком от Ред-Лик до Родни и сохранить при этом достаточно сил, чтобы их хватило на целый день работы. Майкл смеется. Ему, без сомнения, знакомы названия этих двух маленьких городков в штате Миссисипи, отстоящих друг от друга на двадцать миль. Он без устали толкает мою коляску вверх по склону, и скоро мы уже смотрим на раскинувшуюся внизу на равнинах Луизианы водную гладь шириной в добрую милю. – Она слишком велика, чтобы смотреть на нее вот так, – заявляет Пирли. – Я люблю ее, – негромко отвечаю я. – Я приходила сюда всякий раз, когда чувствовала, что задыхаюсь в этом городе. – Думаю, ты все время чувствовала себя так, пока был жив дед. – Ты знаешь, он покончил с собой, – негромко бормочу я. Воцаряется долгое молчание. Потом Пирли говорит: – Я не знаю ничего подобного. Я поднимаю на нее глаза. – Да ладно тебе! Ты же не думаешь, что он случайно свалился в реку с моста? Она смотрит на Майкла, потом переводит взгляд на меня. – Нет, я так не думаю. В моей голове начинают стучать молоточки. – В чем дело, Пирли? А ну-ка выкладывай, что тебе известно. Она выглядит такой серьезной, какой я уже давно ее не видела. – Мне известно все. А сколько хочешь знать ты? – Столько же, сколько и ты. Она с сомнением смотрит на Майкла. – Некоторых вещей лучше не знать, доктор. Почему бы вам не вернуться к машине? Майкл смотрит на меня, и я утвердительно киваю. Когда он уходит, Пирли встает перед коляской и смотрит мне в глаза со всей строгостью и суровостью, обретенными за долгие годы жизни. – После того как ты оставила меня на острове, я некоторое время пробыла у Луизы Батлер. Но все не могла успокоиться и нервничала. Потом отправилась прогуляться. Остановилась я только на другом берегу озера. У большого дома. Она имеет в виду резиденцию моего деда, местную достопримечательность, спроектированную А. Хейз Тауном. – Я, прежде чем опомнилась, успела перевернуть в доме все вверх дном. Я по-прежнему искала фотографии, понимаешь? Я знала, что они должны где-то лежать. – Она вздыхает и смотрит в землю. – В общем, я нашла их. Они лежали в книге с вырезанными страницами, одной из сотен в библиотеке, которая там хранится. И они были очень плохими, дитя мое. Намного хуже тех, на которых вы с Энн сняты в плавательном бассейне. – И что на них было? Пирли морщит нос, словно от запаха гнилого мяса. – Все. Мне было тошно даже смотреть на них. Мне пришлось воспользоваться ванной, я начала плакать и никак не могла остановиться. А потом я услышала какой-то звук. – Это пришел дед? – Нет. Джесси. – Джесси Биллапс? Он видел эти фотографии? Пирли кивает, и на лице у нее написаны тревога и беспокойство. – Это были не просто фотографии каких-то посторонних детей. Оказывается, там были и снимки детей, которые жили на острове. Джесси узнал их. Там были дети тех родителей, которые до сих пор живут на острове. – Боже мой! И что он сделал? – Он выругал меня. А потом забрал фотографии и ушел. – Что случилось дальше, Пирли? Что он с ними сделал? – Он показал снимки кое-кому из мужчин на острове. Отцам тех детей. Понимаешь, женщины знали о докторе Киркланде, как я и подозревала. Некоторые из них, во всяком случае. Но никогда и ничего не рассказывали мужьям. Но теперь узнали и мужчины. И просто обезумели от ярости, чего их жены и опасались. В общем… Джесси позвонил доктору Киркланду и сообщил, что кто-то вломился в большой дом и перевернул там все вверх дном. Сказал, что доктору Киркланду лучше приехать немедленно. Я закрываю глаза, почти боясь услышать окончание истории. – Ты уверена, что хочешь слушать дальше, дитя мое? – Да. – Когда доктор Киркланд приехал, Джесси вместе с другими мужчинами посадил его в пикап и отвез к дому Большого Леона. – Кто такой этот Большой Леон? – Один из мужчин на острове. Он отсидел двадцать лет в «Анголе». Джесси показал Леону фотографии и рассказал о том, что сделал доктор Киркланд. Потом он заявил: «Он твой на два часа. Но смотри, чтобы на теле не осталось никаких следов». – О господи! Пирли кивает, и в глазах у нее вспыхивает яростный огонь. – Через два часа они вернулись и забрали его. А потом сделали то, что Билли Нил собирался сделать с тобой и со мной. – Что? – Привязали его за руки к рулю автомобиля и столкнули в реку с моста. – Господи! – Некоторое время спустя кто-то из них нырнул и отвязал доктора Киркланда от руля. – Пирли внимательно смотрит на меня. – Ты сказала, что хочешь знать все. – Ты видела деда, когда все это происходило? – Нет. Я знаю лишь то, что рассказал Джесси. В голове у меня вертится один-единственный вопрос. – Он умолял пощадить его? – Нет, дитя мое. Он проклинал всех последними словами, пока голова его не скрылась под водой. В этом старике не осталось ничего доброго и мягкого. Он проклянет самого дьявола, когда попадет в ад. |