Книга Бессердечный охотник, страница 136 – Кристен Чиккарелли

– Она поправится?

Он лишь кивнул в ответ.

Тени прошлого, похоже, отступили, но остались обостренность чувств и жажда чего-то еще. Пальцы Гидеона скользнули по щеке Руны, оставляя острые ощущения.

Он понял, что ее образ был маской.

«Ты в опасности, – сказала себе Руна. – Садись на Леди и скачи обратно в Уинтерси. Прежде чем сделаешь то, о чем потом пожалеешь».

Но ведь всего пару минут назад она думала, что больше никогда не увидит Гидеона. Для нее это вообще не должно было иметь значения, а все оказалось иначе. И вот она стоит перед ним, не в силах заставить себя отвести взгляд.

Она походила на птичку, которая попалась в силок, и охотник съест ее на обед.

На очень глупую птичку.

Но Руна знала точно: она боится его потерять и хочет, чтобы он принадлежал ей и телом, и душой – опасное желание, которое может стоить всего, что она имеет.

Гидеон коснулся ее губ – и пульс участился.Мелькнула мысль о том, как она ошибалась, считая, что губы его твердые, потому что всегда плотно сжаты от недовольства. У него самые лучшие губы на свете – мягкие и нежные, они могут и хотят дарить удовольствие. Руна задрожала всем телом.

Чувствовала, будто тонет, идет ко дну, а он тот самый воздух, которого так не хватает. Удивительно, она ведь даже не осознавала, как глубока ее привязанность, пока не оказалась близка к тому, чтобы навсегда потерять Гидеона.

– Хочешь зайти? – спросил он, не отрываясь от ее губ.

Вопрос раззадорил Руну и разжег пламя внутри сильнее.

«Нет», – кричал разум. Однако губы готовились произнести совсем другое.

– Больше чем когда-либо.

Гидеон потянулся к ручке двери, что была рядом с бедром Руны, продолжая целовать ее, и толкнул дверь, удерживая Руну от падения.

Дверь закрылась за ними – хватило одного удара ногой.

Было нечто противоестественное в его желании. Он хотел Руну так, будто не было в мире ничего важнее, чем отвести ее наверх, снять кожаные узкие брюки и положить на кровать. Сейчас не было в мире ничего, кроме Руны. Лишь встреча со смертью могла стать исключением. Даже вина перед младшим братом стала не такой значительной.

В Руне было все, что, по его мнению, не могло существовать в одной девушке.

Он безумно хотел ее, а она его. Она сама призналась и обвила руками его шею, подалась вперед и прижалась бедрами. От близости ее тела перехватило дыхание.

Руки сами легли на талию, словно для того, чтобы не дать отстраниться.

Ее губы были жаркими и манящими, жадными и требовательными. Они рушили все преграды, заставляли его перечеркнуть все запреты.

Харроу была уверена, что его одержимость Руной – результат колдовства, и ничто иное. Именно это мешало ему понять правду о ней.

«Но все же есть один несложный способ узнать наверняка», – подумал Гидеон, взял ее лицо в ладони и страстно поцеловал.

«Ты смотрел между ног? Будь я ведьмой, скрывающейся на виду, я бы делала надрезы там».

Надо заставить голос Харроу в голове замолчать, потому что мысль о том, что он может увидеть, заставила на мгновение остановиться на середине лестницы. Гидеон прижал Руну к стене, разглядывая лицо и тяжело дыша, размышляя о том, чтобы начать раздевать прямо здесь, положив на ступени.

«Нет», – мелькнуло в голове, только прикосновения Руны не позволили ему надолго погрузиться в размышления и вернули в реальность.