Книга Нелюбый, страница 79 – Ксения Скворцова

— Вызволил! — Словята обняла Мстишу как родную. — Говорила ж, за такого мужа держаться надо железным хватом! Да как же тебя угораздило с боярыней сваду затеять! Так, на порог не смей после погреба, — остановила вдова шагнувшую было в сторону дома княжну, — давай сразу в баню, я уж натопила так жарко, что всякая гадость мигом отколупнётся. У меня баня справная, а муженёк тебя попарит. Пойдём!

Словята подхватила ничего не соображающую Мстиславу и потащила в мыльню. При входе она остановилась.

— Обдериха иной раз шалит, погоди, сейчас присловьице скажу. — Вдова поклонилась до земли и завела напевным голосом: — Пусти, баенка, пусти, пустая хороминка, пусти погреться и потопить, полешко и веничек подам! Прими все скорби-болезни, все уроки-прикосы, все полохи-переполохи.

Мстиша и Нелюб тоже поклонились.

— Ну вот и добро, — удовлетворённо улыбнулась Словята, — теперь не тронет.

Хозяйка ушла, оставив Нелюба с Мстишей наедине. Некоторое время они молчали, а потом княжна нарушила тишину:

— Прости меня.

Нелюб вскинул на Мстиславу хмурый недоверчивый взгляд.

— Прости за Бердяя и… за то, что сомневалась в тебе. Просто… Я думала, что ты меня… — Она запнулась, не зная, как подобрать слова. — Что я тебе надоела, и ты только рад был бы от меня избавиться.

Мстислава хотела, чтобы Нелюб принялся отрицать её догадки, чтобы возразил, заверяя, что она вовсе не надоела ему, но вместо этого помытчик лишь устало бросил:

— Ладно уж, ступай в мыльню. Я тут посижу. — Что-то похожее на улыбку мелькнуло у него на губах, когда он добавил: — Постерегу тебя от обдерихи.

‿︵‿︵‿︵‿︵‿︵‿︵

Мстислава так истосковалась по теплу, что едва заставила себя выйти. Она оттёрла кожу до скрипа, вымыла волосы и, наконец, постирала одежду, благо, Словята дала ей свою старую девичью сорочку на смену.

За ужином пришлось заново пересказать вдове о своих злоключениях, и та только охала да ахала, на чём свет ругая посадника, бояр, а заодно и князя. Нелюб почти ничего не говорил, едва притрагивался к угощению и лишь задумчиво смотрел на Мстишу. И от этого странного, долгого взгляда княжне делалось не по себе.

Ещё только начало темнеть, а у Мстиславы уже слипались глаза, и зазимец повёл еёна сенник, где была устроена постель. Пока они шли, смутное беспокойство, завладевшее княжной ещё за ужином, усилилось. Нелюб молчал. Он держался отстранённо и почти не смотрел на девушку. Мстише даже показалось, что и ступал он так, чтобы случайно не дотронуться до неё.

Сон как рукой сняло. Но ведь Нелюб был ей рад! Она ясно видела облегчение на лице помытчика, когда он пришёл за ней в посадничью усадьбу. Если Нелюб и сердился, то простил её. Отчего же теперь от него веяло холодом?

Словята расстаралась и, кажется, вывалила на сено содержимое всех своих сундуков. Нелюб остановился чуть в стороне от овчинной подстилки и коротко кивнул:

— Ложись.

Мстиша недоверчиво села на ворох старых шуб, не спуская тревожного взгляда с зазимца.

— А ты?

Девушка теребила перекинутую на грудь косу. Чистая и пригожая, в свежей рубашке и с вымытыми волосами, Мстислава впервые за долгое время была довольна своим видом, а Нелюб всё равно не хотел смотреть на неё.

— Да я, пожалуй, в телеге лягу, чтобы тебя не стеснять. Ночь нынче тёплая, — с непривычной для себя неуверенностью проговорил он, делая неопределённое движение рукой.