Книга Незваная, страница 49 – Ксения Скворцова

— В тепло его теперь нужно.

Они отнесли Ратмира в избу и уложили на Мстишину лавку. Княжна одела мужа в старую и заношенную, но чистую рубаху, что подала ей Незвана. Сама Мстислава устроилась на полувозле Ратмира. Она принесла свежей воды и, смочив в ней тряпку, осторожно отжала несколько капель в иссохшие губы мужа. Теперь тело княжича горело, и Мстиша едва успевала отирать испарину с его взмокшего лба.

— Что я ещё могу сделать? — спросила Мстислава Шуляка, когда Незвана почти насильно отвела её к столу, чтобы та хоть немного поела.

— Только молиться Великой, — мрачно ответил колдун.

Это была одна из самых долгих ночей в Мстишиной жизни. Больше всего она боялась заснуть и, проснувшись, увидеть, что Ратмир умер. Или снова обернулся волком. Или что всё оказалось лишь мороком, привидевшимся Мстиславе, когда она в очередной раз задремала за прялкой. Поэтому княжна снова и снова прикасалась к мужу, и ощущение его охваченного жаром тела под пальцами, в иной раз испугавшее бы её до смерти, нынче приносило облегчение. Если он был горячий, значит, живой.

Мстиша на удивление быстро приняла превращение Ратмира. Всё её существование в последние дни было сосредоточено лишь на нём одном, но теперь, когда всё свершилось, она словно не заметила этого. Мстислава простодушно полагала, что, стоит Ратмиру обернуться человеком, как её мытарства закончатся. Но, кажется, они только начинались.

Как ни крепилась Мстиша, стараясь не поддаться сну, её всё-таки сморило. Княжна подскочила на месте от испуга: ей показалось, будто она сейчас упадёт. Быстро хлопая глазами под стук неистово заходящегося сердца, она огляделась вокруг. Шипя и трескаясь, догорала очередная лучина — нынче Незвана даже не ворчала, что Мстиша извела целый ворох, — с печи доносились тихое посвистывание Шуляка и сопение девчонки. Чуть успокоившись, княжна перевела взор на Ратмира и едва не вскрикнула. Он смотрел на неё со слабой, но такой знакомой и, казалось, уже навечно забытой улыбкой.

Мстиша схватила мужа за руки.

— Родная, — прошептал он, и в его изломанном, почти неузнаваемом голосе было столько нежности, что к горлу подступил ком. — Не плачь, не надо, — выдохнул Ратмир, и Мстиша, сдерживая рыдания, попыталась улыбнуться. Но судорожная улыбка дала трещину, и, всхлипывая, княжна уткнулась в горячие ладони мужа. Он гладил её по трясущимся плечам и голове. Мстиша изо всех сил пыталась сдержаться, но её горе и вина, копившиеся всё это время, хлынули под весом внезапно навалившегося счастья,словно жито из прохудившегося мешка.

— Прости меня, прости, прости, — без конца повторяла она. Слёзы мешали говорить, и Мстиша боялась, что Ратмир не поймёт, но он услышал.

— Не надо, не плачь. Всё минуло. Мы вместе, и это главное.

— Ты сможешь простить меня? — подняла заплаканное лицо Мстислава, и сбившийся платок соскользнул с её головы, обнажая неровные короткие пряди.

— Я простил тебя, давно простил, — выдохнул Ратмир. Воспалённый взгляд княжича обежал лицо жены, и брови изумлённо надломились над переносицей. — Что с твоими волосами?

Мстислава всхлипнула, но сразу взяла себя в руки. Вытерев мокрые щёки ладонью, она поправила платок, пряча уродливую причёску.

— Ничего, отрастут. Зато ты вернулся ко мне.

Ратмир слабо улыбнулся.