Книга Пташка, страница 175 – Ксения Скворцова

В дружине Брана было около десяти человек. Они редко собирались все вместе и явно имели приказ господина не общаться с пленницей, кроме крайней необходимости, но Гнеда потихоньку пыталась их пересчитать и запомнить. Среди них девушка заметилаодно лицо, показавшееся знакомым. Впрочем, она могла ошибаться.

Со временем Бран позволил Гнеде выходить на улицу, но она знала, что находится под неустанным надзором, даже если казалось, будто никого поблизости нет. Гнеда не сомневалась, что люди сида – хорошие воины. Хотя бы потому, что им удалось выкрасть ее из самого княжеского детинца и уже некоторое время успешно скрываться. Да и Фиргалл когда-то отзывался о Бране и его окружении как о суровых и отчаянных бойцах, так что Гнеда не обманывалась на их счет.

Бран, сильно тяготившийся затянувшимся бездействием, почти каждый день отъезжал на охоту. Оказалось, у него жил ловчий ястреб, которым он очень дорожил. Гнеда пробовала пошутить, что скорее ожидала увидеть его ручной птицей ворона, но сид болезненно воспринял ее безобидные речи, решив, что она потешается над ним.

– Ваши соколы годятся только для пускания пыли в глаза, а когда дело доходит до настоящей охоты, ни на что не способны. К чему эти пляски в воздухе? Там, где ястреб схватит в угон, любая другая птица отступит. Лучшего ловца не сыскать. – Бран с гордостью посмотрел на крупного ольшаного ястреба, сидящего у него на руке. Его наигранные^[149], ярко-рыжие глаза светились умом и настороженностью. Пожалуй, было что-то неуловимо схожее между птицей и ее человеком. – А на что кречеты упрямы да неуживчивы, одна морока с ними! Много я птиц повидал на своем веку, но добычливей и вернее ястреба не сыскать.

Как бы то ни было, но не переводившиеся зайцы и рябчики на их столе красноречиво говорили в пользу птицы, к которой Гнеда испытывала невольное уважение. Однако дружба Брана и его ястреба напомнила девушке о Злом, оставшемся где-то на опушке Стародуба, а следом – о Пламени, ныне стоявшем в Судимировой конюшне.

Бьярки любит лошадей. Он позаботится о коне.

Эти мысли были невыносимы. Гнеда начинала рассуждать о себе так, будто умерла. Будто навечно исчезла и больше никогда не вернется в Залесье. Словно смирилась с тем выбором, что сделал за нее чужой человек. Нужно было действовать.

Задумывая побег, девушка плохо представляла, куда отправится. Гнеда еще раньше намеревалась уехать в Переброды. Стало быть, ее путь лежал туда.

Но Бьярки! Почему всякий раз ее мысли возвращались к нему?

Многое из того, что произошло с Гнедой в последнее время, было окутано туманом,дымкой, которая мешала отделить явь ото сна, но то, что касалось Бьярки, она помнила с отчетливой ясностью. Объятия, прикосновения, слова. Та их короткая встреча оголила часть ее души, откидывая все ненужное и наносное, заставляя признать, что…

Всякий раз, доходя до этого в своих мыслях, Гнеда принуждала себя остановиться. Это было опасно, это было ее слабостью. Той самой, которой непременно воспользуется Бран. Нельзя признаваться, даже самой себе.

Снег был таким глубоким и рыхлым. Зима пришла раньше обычного. Неужели не могла немного подождать?

Она заблудилась. Воодушевленная первым успехом, сумев каким-то чудом отойти от дома и вскоре упустив его из виду, Гнеда потерялась. Это было так глупо и так… ожидаемо? На что можно было надеяться, если она понятия не имела, где находится избушка?