Книга Пташка, страница 21 – Ксения Скворцова

– Оставь ее мне, – сказал Ивар.

Он смотрел на друга через костер, и пляшущие язычки пламени, отражаясь в каре-зеленых глазах, казались болотными всполохами.

– С чего бы это? – не переставая улыбаться, удивился Бьярки, привстав на локте. – Девчонка как девчонка. И взглянуть особо не на что.

– Когда ты поднял ту девчонку на руки, мне захотелось отнять ее у тебя, – прямодушно ответил Ивар.

Бьярки коротко рассмеялся, скрывая замешательство:

– Если она тебе так глянулась, мог бы быть с нею поучтивей.

– Тебе-то не все равно, она или хозяйская дочь?

– Ну, этой-то теперь лишь подмигни, за мной на край света побежит, а хозяйскую дочь еще умаслить надо, – ухмыльнулся Бьярки.

Ивар без улыбки продолжал смотреть на друга.

– А ты отбей, – с вызовом предложил Бьярки. Усмешка задерживалась на его губах, но постепенно стала покидать глаза.

– Она так пришлась тебе по сердцу?

Бьярки огрызнулся:

– Говорю же, там и глядеть не на что. Тебя-то она чем привабила?^[28]

Ивар промолчал.

– Ладно, наплевать. Подолов на свете полно, а брат у меня один. Пусть твоя будет красна ягода.

– Не пожалеешь?

– Ты меня знаешь, найду об кого погреться. Это всего лишь девчонка. – Он зевнул и подошел к Ивару, обняв его. – Идем, а то меня прямо на земле сморит.

Гнеда сама не поняла, как сумела уснуть в эту ночь. Стоило смежить глаза, и перед ней будто живые вставали Бьярки, насмешливый и лучистый, и его спутник, нелюдимый и враждебный.

Девушка ничего не рассказала подруге о своей утренней встрече, но вскоре и без того вся деревня знала о чужаках. Пчелка не могла говорить ни о чем ином, описывая Гнеде каждую подробность внешности и облачения незнакомцев, которые ей удалось рассмотреть через щель в заборе или узнать со слов дочери старосты. Вот уж кому повезло так повезло. А Гнеду брала оторопь оттого, что ей вновь хотелось услышать волнующий дурман, исходивший от Бьярки, почувствовать прикосновение теплых рук и брызг воды на коже.

Чего-чего, а воды на следующий день хватило. Еще на восходе солнца даже самые ленивые селянки вышли черпать росу, которая, по поверьям, в это утро обладала чудодейственной силой даровать красоту и продлевать молодость.

С самого утра парни подлавливали девушек, норовя окатить их ледяной колодезной водой, да и те в долгу не оставались.Под всеобщий хохот самых ражих обидчиков сообща ловили и сбрасывали в реку.

По всей деревне стоял смолистый запах дыма, всюду топили бани для стариков и больных и тех, кто не отважится сегодня окунуться в реку.

Твердята запретила девушкам даже думать о работе и сама отправилась в уединенное место мыть по древнему обычаю хлебную дежу^[29], не выносившуюся из избы с прошлого Солнцеворота.

Гнеда с Пчелкой и ее подругами выбрали для купания окуневый омут, прогревавшийся даже в прохладное лето. По пути они едва отбились от ватаги юношей, подстерегавших их с ушатами мутной илистой жижи.

Наплескавшись вдоволь в бурой искристой воде, девушки ушли в лес завивать венки. С песнями они понемногу разбредались в разные стороны, у каждой на уме были свои мысли и чаяния, у каждой – свои заветные травы и приметы.

Гнеда, повинившись перед березой, сорвала несколько молодых ветвей в основание венка. Затем отправилась на гряду недалеко от берега. Там она принялась выискивать пурпурные цветки чабреца, запах которого будет еще долго оставаться в волосах. Девушка добавила к своему сбору розоватые капельки медвежьего ушка, окруженные перьями кожистых листьев. На опушке она обнаружила поляну, целиком заросшую аметистово-желтыми цветками брата-с-сестрой, без которых не обойдется убранство ни одной девушки в нынешнюю ночь.