Книга Оттенки молока и меда, страница 88 – Мэри Робинетт Коваль

– Помолчи минутку, – отмахнулся тот и снова взглянул на Джейн:

– Если это не та книга, что подарила тебе леди Фитцкэмерон, то где ты ее взяла в таком случае?

– Мистер Винсент… – Джейн почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – Он хотел отблагодарить меня за то, что я спасла ему жизнь.

– Мистер Винсент? – В голосе Мелоди плескалось неподдельное изумление. – Ты предпочла подарок какого-то художника подарку леди Фитцкэмерон? В самом деле, Джейн, ты очень уж странная…

Джейн пристально взглянула на нее. Но на лице Мелоди не промелькнуло ни тени ревности – там вовсе не было ничего, кроме удивления, вызванного поведением старшей сестры. Но ведь Мелоди прямо сказала, что у нее есть возлюбленный, и если это не мистер Дюнкерк, то, очевидно, им должен был оказаться мистер Винсент. И раз уж это и не он тоже, то кто тогда?..

– Мне казалось, что вы испытываете к мистеру Винсенту какие-то теплые чувства, судя по тому, как активно интересовались его здоровьем…

– Фи, Джейн! – поморщилась миссис Эллсворт. – Его здоровьем интересовалась вся округа! Да и почему бы нам за него не переживать? Хотелось бы мне, чтобы люди хотя бы вполовину так интересовались моим здоровьем, так как я могу заверить, что страдаю не меньше, чем он. Более того, давайте уж начистоту: мои недуги терзают меня уже не первый год, а его болезнь продлилась не больше недели. Чарльз, ты так и не приказал кучеру развернуть карету!

– И не собираюсь. Мы почти доехали домой. А после обеда я выйду прогуляться и зайду за книгой.

– Но мы могли бы вернуться прямо сейчас!

– Да. Или я мог бы прогуляться в тишине и спокойствии – чего бы мне хотелось куда больше.

Мистер и миссис Эллсворт продолжали вполголоса спорить до тех самых пор, пока карета не подъехала к крыльцу родного дома. Едва она успела остановиться, как Джейн первой выскочила наружу и устремилась к двери. Она не выдержала бы общество родственников ни минутой дольше – да и, признаться, ничье другое. Торопливо поднявшись по лестнице, она заперлась у себя в спальне и рухнула на кровать.

И толькотеперь дала волю злым слезам. Она злилась на собственных родителей, не замечающих ничего сверх того, что творилось в их собственном доме. Злилась на Мелоди, чей эгоизм лишь расцветал все больше от чужого сочувствия и понимания. Но сильнее всего она злилась на саму себя за неспособность справляться с эмоциями. Ничего из того, что произошло сегодня, не повредило ей по-настоящему, однако она чувствовала себя так, будто с нее живьем содрали кожу и сунули в дубильный раствор.

И вот в таком состоянии, по мнению мистера Винсента, ей требовалось работать над картинами? Сейчас, когда ее чувства бурлили так сильно, Джейн, как ей казалось, вообще не смогла бы управляться с чарами, не говоря уже о том, чтобы составить из них какую-то композицию. Перевернувшись на спину, она уставилась на одну из акварелей, висевшую на стене рядом с прессом для одежды. Это был вид на море, написанный во время одной из поездок в Лайм-Реджис. Берег каждое утро выглядел столь прекрасным, что Джейн пристроила мольберт на аммонитовой мостовой и попыталась запечатлеть эту красоту. Из всех сделанных ею тогда набросков этот вышел ближе всего к реальности.

Однако мистер Винсент был прав. Да, она правильно подобрала цвета, умело работала со светотенью, но в целом картина производила впечатление безжизненной и скучной. Джейн схватила альбом и едва не запустила им прямо в картину – и даже уже успела замахнуться, прежде чем сообразила, что вообще собирается сделать. Закусив щеку изнутри, она снова рухнула на кровать.